- Это грубо.

- Зато правда.

Такая правда Томасу не нравится. И за брата ему стыдно. И впервые подумалось, что он, Берт, не так и хорош, что права мисс Уильямс и правила нужно соблюдать. Хотя бы иногда.

- А ты? – мистер Эшби поворачивается уже к Томасу. – Ты тоже хочешь денег?

Томас качает головой. Деньги – это хорошо, но… кто их даст. Да и потом что? Купишь чего, папаша вмиг прознает. Выдерет. А что не потратилось, себе заберет.

Ну их…

- Мне интересно, - Томас решается сказать. – Посмотреть. На сокровища.

- Что ж, тогда идем.

- Двести баксов. И сотка за этого придурка, раз сам не понимает, - Берт засовывает руки в карманы. – Или мы уходим домой.

- Тебя я не держу.

- А его? Или мне рассказать, что мистер Эшби приставал к нам со всякими непристойностями?

Глаза мистера Эшби вдруг сверкнули золотом.

Пиратским.

- Ты получишь свои двести…

- Триста!

- Ты – двести, а Томас – сто.

- Сейчас.

- Хорошо.

Мистер Эшби вышел, а Томас зашипел:

- Что ты творишь?

- Чего надо, то и творю. Он вообще нам обязан. Да… и мамашка говорит, что нечестно это, что все одному Нику… Ник – мямля и нытик, а мы не такие. Мы возьмем свое. Вот посмотришь.

Томас так ничего и не понял. Он моргнул, пытаясь удержать истончившуюся нить памяти. Это ведь важно? Несомненно. Источник рядом, так сказала Милдред. И неспокоен. Вот память и пробуждается.

Что принесет?

Запах этот. Здесь пахло касторкой. И свет горел. Им вручили по фонарю, и тот, что оказался у Томаса, был тяжел. Держать его приходилось обеими руками.

- Здесь когда-то ваши… и мои предки переживали нашествия. Восстание Сидячего Буйвола, которое обернулось многими жертвами среди мирного населения, хотя и тепагов нельзя винить. Они были доведены до края. И во время зачисток, которые начались после того, как восстание было подавлено, здесь скрывались уже айоха. Мой прадед не только сумел уберечь племя от преследования, но и добился запрета на сокращение территорий. Впрочем, земли принадлежали Эшби, а наша семья всегда обладала определенным весом.

На восстание Берту было плевать.

И на семью Эшби. Ему грели душу три сотни баксов – и ту, которую заплатили то ли Томасу, то ли за него, он прибрал. Сунул в карман, а карман застегнул на пуговку, что чудом уцелела.

- В деяниях моих предков было немало, как хорошего, так и дурного. И никто не способен сказать, чего больше…

Дверь распахнулась, и бездна заглянула людям в глаза, заставив Берта отступить. А вот Томаса она позвала. Как звала и сейчас.

Звенели в ушах колокольчики.

Смеялись.

Ну же, что ты медлишь? Поспеши мальчик. Ты же не хочешь опоздать к чуду? Чудо рядом, чудо вот-вот произойдет…

- Иди. Или ты боишься? – голос мистера Эшби был жестким. – Оказывается, вся твоя смелость – напускное? И младший твой брат куда сильнее, чем кажется?

- Да пошли вы…

…он все-таки переступил порог. Вот этот, высокий, сделанный таким словно специально, чтобы задержать неподготовленного человека, поставить ему подножку, скинуть на лестницу, на острые крутые ступени, ибо не стоит лезть в хозяйские дела без предупреждения.

Порог уцелел.

И лестница, нырнувшая во тьму никуда не делась. Она ждала Томаса. Столько лет ждала, чтобы шепнуть на ухо знакомым голосом.

- С возвращением.

От близости источника болела голова. И боль накатывала волнами, одна за другой. Милдред терпела. Она уговаривала себя, что это с непривычки, что очень скоро тело ее приспособиться к повышенному уровню плотности эфира. Это как в горах. Сперва кажется, что дышать нечем, что воздух настолько прозрачный, что вовсе его нет, а потом ничего.

- Давит? – заботливо осведомился Джонни.

- Пройдет.

- У тебя из носу… - он протянул носовой платок. А миссис Фильчер громко взвизгнула:

- Мы все умрем! Нашли кому верить! Эта девка убила мою доченьку. Она привела нас сюда, чтобы принести в жертву…

Мутит.

И легче не становится. Если так, то Милдред просто-напросто не выдержит. И что здесь за источник такой? Она ведь спускалась к тому, который в долине Араукан. Там очень тихо и реки медленно несут свои темные воды под темными же мостами. Мостов множество и вся земля кажется скрепленной ими, словно скобами.

И тоже дышать тяжело. Сперва.

Но постепенно эта тяжесть уходит. А стоило спуститься к самой воде – спусков было едва ли не больше, чем мостов, и при каждом молчаливым призраком стоял хранитель. Хотя, конечно, казалось странной, просто невозможной сама мысль о том, чтобы причинить вред.

Источники – это…

…кровь из носу.

- Господь милосерден, - возразил парень, неловко поднимаясь с колен. – Он посылает испытания тем, кого хочет проверить. И чем чище душа, тем серьезней испытание, ибо лишь те, кто по-настоящему свят, пройдут по саду змей железных и ни одна не коснется их.

Чернокожая служанка запела. И гортанный голос  ее наполнил  пещеру, а давление на череп стало почти невыносимым.

- Пойдем, - Джонни подал руку. – Если аптечка и вправду есть, то тебе стоит воспользоваться.

- Все умрем…

- …и по полю огненному, но пламя не причинит вреда. Как отступят звери, да склонят головы…

- Я не слышала такого в писании.

- В маленьких городках вера порой претерпевает странные изменения.

Песня перебивала их всех.

- Господи, помилуй… - миссис Фильчер крестилась широко, с размахом, а потом, вдруг остановившись, крутанулась, указала на темнокожую кухарку. – Ведьма! Его ведьма! И еще одна!

Ее палец указывал на Милдред. И та хотела сказать, что она точно не ведьма.

…ведьмы жили при долине. Все – иной крови, с темной кожей и темными волосами, в которые они вплетали птичьи перья. Ими же расшивали одежды, и казалось, что сами они тоже птичьих кровей.

- Ведьмы кругом!

- И лишь тот,  кто зряч, увидит истину. И тот, чей разум не затуманят сладкие посулы Врага Человеческого, услышит правду. Он отделит зерна от плевел. Он разожжет пламя…

- Они тоже чувствуют, - сказал Джонни, придерживая Маргарет за локоть. – И это нехорошо. Очень, очень нехорошо… идем. Нужно найти воду.

Воду принесли.

Темные ведра и темная вода,  совсем как та…

- Поможешь? – Джонни набрал флягу. – В подобных ситуациях вызвать панику достаточно легко. И не смотри, что здесь в основном мужчины, они тоже вполне себе подвержены…