Девочки дружно уставились.

— Какие блестящие… А темненьких монеток у вас нет?

— Это серебро, — объяснила Санея, догадавшись, в чем дело. — Оно дороже меди. Одну такую можно поменять на двадцать медных.

— Понятно, — ответила Клиина.

Она о чем-то пошепталась с сестрой, потом сказала:

— А можно нам одну блестящую и две темненьких?

Санея посмотрела с жалостью, ей вспомнилось, как радовался Плишка, когда Сайта сказала, что ему можно есть любую еду, не только ту, которую дают животным. Он стал с тех пор намного счастливей. Сайта же выглядела, будто кто-то подарил ей мешок с золотом.

— Конечно, можно! — Она отдала монеты. — Я еще хотела спросить: а вы кушать хотите?

30-й день, 10-го месяца, 4324 года

Таромский совет. Сенат

Только они вернулись в банк, на них тут же накинулись Мнианл с Фионой. Сначала долго кричали, потом благодарили. В итоге Мнианл, он же член торговой гильдии Нест Клиниан, был передан в распоряжение Гринама, а Фиона назначена ответственной за детей, не достигших возраста самостоятельности. Правда, Клиина с Сориной и сами смогли бы о ком-нибудь позаботиться, но других детей у них не было.

Кроме того, Гринам привел друзей.

— Это Торотин и Ремтик. — Первый был крепкого телосложения с серьезным лицом. У второго самым примечательным оказались ботинки: один зеленый, другой темно-красный с полосами.

— И что вы про них скажете? — спросила Сайта.

— В смысле?

Выяснилось, что Торотин такой честный, правильный и терпеливый, что у Гринама от этого головная боль. Торотин спросил, знают ли мамы с папами, чем тут занимаются «все эти дети», и Сайта решила, что он у них отныне отвечает за мораль.

— А я за что буду отвечать? — тут же спросил Ремтик. У него были клочковатые светлые с рыжинкой волосы, а к лицу будто прилипло удивленно-радостное выражение. — Я всегда мечтал стать поваром.

Готовить он, как выяснилось, не умел, но это не пугало. Он и в лекарствах ничего не понимал, но это ведь ему не мешало три с половиной месяца в гомеопатической аптеке порошки смешивать. Он был вроде Кана — много где успел поработать, только успеха не имел. Гринам не смог толком объяснить, почему его позвал, но Сайта и так поняла.

— Ну а ты как представишься? — спросил в конце Торотин. — Чересчур умная девочка? Гринам мне тут рассказал…

— Этим пока и ограничимся. У нас столько дел!

Чуть позже пришел Бенаюс. За день он успел купить и старый трактир, и доходный дом Квениана Марта.

— С ним вообще просто вышло. Половину реальной цены отдал. Наверняка там какие-то проблемы: клопы-людоеды или еще что… Но даже если здание снести, земля под ним дороже стоит. Одна из моих лучших сделок, — подвел итог Бенаюс. — Не считая того случая, когда два придурка за день трижды покупали и продавали друг другу небольшое колечко ценой в сотню кредитов. Все шесть сделок оформили в моей конторе.

— И вы собой очень довольны, не так ли? — Торотин смотрел на Бенаюса с тем же выражением, с каким Санея нередко разглядывала подругу.

— Еще бы! — Бенаюс явно не уловил упрека. — Да за любую сделку с прибылью больше пятидесяти процентов памятник ставить надо! Дураков-то вокруг много, но ведь к каждому нужно подход найти! Вот, — он устроился на стуле поудобней, вынул из портфеля яблочко, завернутое в платочек, аккуратно разрезал и положил кусочек в рот, — даже ем на ходу!

— Вообще-то это бесчестно, молодой человек, — сказал ему Торотин, хотя нотариус выглядел не намного моложе. Сайта внутренне аплодировала — Бенаюс от удивления даже перестал жевать.

— Вы тоже хотите?

Не выдержав, Сайта рассмеялась. Торотин бросил на нее снисходительный взгляд, но даже не подумал смущаться. Наоборот, принялся читать Бенаюсу нотацию: «Мораль и Нежные чувства, которые мы к ней испытываем». Только он кончил, Сайта встала со стула и указала на Гринамового друга:

— Торотин — наша совесть!

Бенаюс передумал спорить, заулыбался, глядя на него:

— Яблочко?

Под вечер пришли Клиф с Кипсом.

— Нас Лезва послал, — сообщил Клиф, глянув на нее бесцветными глазами. Сайта не могла вспомнить, видела ли такие у кого-нибудь.

— Лезва?! — На Кипса будто вылили ведро воды. — Не посылал он нас никуда!

— Зато не удерживал, — легко догадалась Сайта. — Лик ему все рассказал, и он захотел, чтобы вы узнали побольше. А потом он из вас все вытянет.

Кипс повернулся к Клифу, но тот даже не пошевелился в ответ. Видимо, Тихоней его все же не зря прозвали: говорил он почти с той же охотой, с какой Кан рассказывал о своем прошлом.

— Чего делать-то теперь, а? — Кипс принялся грызть ногти. — Если Лезва знает… Но ведь сразу он не выгнал… Чего делать?

— Ладно, запоминай, — Сайта стала диктовать.

Вскоре они ушли. Сайта поняла, что больше всего Кипс боялся не наказания, а того, что его выгонят. Она мысленно сделала комплимент Лезве.

— Откуда начнем?

— Отсюда.

С Клифом они встретились на следующий день на одном из рынков, каких много в Сенате. Сайте пришлось почти всю ночь спать, потом завтракать — время могло бы пройти зря, но она все это время думала. Они пришли с Санеей вдвоем — Клиф ждал их.

— Что ты хочешь знать?

— Все! — не стала скрывать Сайта. — Но начнем… Много по городу таких… шаек?

— Несколько есть, — ответил Клиф, выбирая дорогу в толпе. Его то и дело толкали, грозно требовали, чтобы не лез под ноги. Грузный мужчина с огромным животом и удивительно маленькой головой даже схватил его за руку, но парень легко вывернулся.

— В каждом районе?

— Нет, — ответил Клиф. — Где появятся. В правительственном квартале, к примеру, вообще беспризорников нет.

— А у арены?

— Там больше всего.

— И не гоняют?

— Гоняют, но к арене все равно тянет.

Они выбрались с площади, и в тот же момент все вокруг гавкало и замяукало. На этой улице котят и щенков отдавали в хорошие руки.

— Как это вообще устроено? — спросила Сайта. Рядом с ними розовощекий толстяк с мускулистыми предплечьями и заткнутым за пояс мясницким топором доказывал старушке с наивным лицом, что лучше него о ее песике никто не позаботится. — Как образуется шайка?

— Детей на улицах всегда много. Им нужно есть, где-то жить, одеваться. Ну и всякие попадаются. Кто-то быстро пропадает, другие, вроде нашего Лезвы, наоборот, как будто созданы, чтобы жить на улице. К таким и притягиваются. Несколько лет шайка растет, пока те, на ком все держится, не повзрослеют. На этом обычно и заканчивается.