Грейс прикусила губу.

– Ты уверен, Доминик? Он улыбнулся:

– Разумеется, уверен. – Он встал и притянул ее к себе. – А зачем, ты думаешь, я приехал с тобой сюда? Я же сказал, что ни за что не потеряю тебя.

– Но ты же не веришь в брак. Он хитро улыбнулся:

– Я – нет, но ты в него веришь, а если кто-то и сможет убедить меня в этом, то это будешь ты, моя милая. А теперь в третий раз – ты выйдешь за меня замуж?

– Но как же Вульфстон? Ты же потеряешь Вульфстон, если женишься на мне. – Ее глаза наполнились слезами. – О, Доминик, мы же все спланировали…

Он сжал ее руки.

– Мы придумаем что-нибудь еще.

– Я не хочу, чтобы ты потерял Вульфстон. Он просто отмахнулся от нее.

– Начнем с того, что он мне никогда и не принадлежал. Нельзя потерять то, чего у тебя никогда не было.

– Но тебе нужен Вульфстон, Доминик. А ты нужен ему. Он выругался.

– Что мне на самом деле нужно, Грейсток… Грейс – это ты. Мне не нужен рассыпающийся на кусочки старый замок и обедневшее поместье, жители Вульфстона переживут, они же выживали на протяжении шести сотен лет. Земля будет принадлежать кому-то еще. Будем надеяться, это окажется хороший человек. Но это буду не я. – Его голос стал мягче. – Я буду с моей любовью наблюдать за восходом луны над пирамидами или вплывать в Венецию на закате. Давай же. – Он наклонился, взял ее за руку и сказал: – Ты же всегда хотела отправиться путешествовать, не правда ли? А я тот человек, который возьмет тебя с собой. Я всю жизнь путешествовал по свету.

Грейс была в смущении. Он предлагал ей то, о чем она мечтала всю жизнь… Но все это ценой его собственных надежд, его хрупких, только зарождающихся надежд. Неужели она позволит ему сделать это?

– Разумеется, я выйду за тебя замуж. Мне следовало бы отказать. Тебе нужно…

– Мне нужна моя девочка с бархатной кожей и с глазами, в которых был бы счастлив утонуть любой мужчина. Мне нужна женщина, рядом с которой мое сердце начинает биться сильнее, а моя кровь течет по жилам быстрее. Мне нужна моя любимая, которой я смогу изливать свое сердце и с которой смогу бродить под ручку долгими тихими ночами, с которой я смогу скакать галопом в хрустально чистом утреннем воздухе, которую я буду обнимать, пока снаружи бушует гроза.

Ее глаза наполнились слезами. Это было лучше любого стихотворения.

Он притянул ее к себе и крепко сжал в объятиях.

– Прости. Я не хотел, чтобы ты расплакалась. Ты устала. – Он нежно поцеловал ее.

Снаружи зазвонил колокольчик.

– Ой, это звонок к ужину!

– Ступай, любимая. Иди поешь со своей семьей. – Доминик печально улыбнулся и нежно вытер слезы с ее щек. – Я не имею права просить тебя о чем-либо, пока положение еще настолько неопределенно. Я поеду дом… обратно в Вульфстон.

Он быстро поправился, но она услышала оговорку, и это причинило ей большие страдания. Вульфстон больше не был его домом.

– Не волнуйся, я договорюсь с Мелли и сэром Джоном. Мелли получит значительную сумму денег, ей не придется заботиться о финансах. И мне нужно убедиться в том, что ремонт, который я начал, будет доведен до конца, так что арендаторы встретят зиму в сухих и теплых домах. А еще повидаюсь с поверенным, Подмором, велю ему выставить поместье на продажу и подготовить брачный контракт.

Грейс прикусила губу. Он заботился обо всех. Кроме самого себя. Его голос был сухим и деловым, но она знала, какую боль он сейчас испытывает. Если бы она не вынудила его знакомиться со всеми жителями Вульфстона, не показала ему, насколько ему нужно это место…

– Не смотри на меня такими глазами! – прорычал он, быстро и нежно поцеловав ее в губы. – Я ненадолго.

– Нет, я вовсе не…

– Я вернусь прежде, чем ты успеешь соскучиться. А затем, мисс Грейс Мерридью… – Его улыбка напомнила ей улыбку, игравшую на его губах в тот день, когда они встретились впервые и она приняла его за цыгана. – А затем, мисс Грейс Мерридью, я приеду за тобой. Я нашел свою мечту, мою единственную любовь. – Поцелуй, который последовал за этим, был страстный и требовательный, и она ответила на него. Она не могла отказать ему, у нее не было сил противостоять ему. Он был ей нужен больше, чем кто-либо еще.

Но знание о том, чем он жертвовал ради нее, разрывало ей сердце.

Грейс вошла в столовую сразу после того, как проводила Доминика, уехавшего в Вульфстон. На столе была парадная сервировка.

– Простите, я опоздала, – проговорила она и скользнула на свое обычное место.

Все уже были там: Пру и Гидеон, Чарити и Эдвард, Хоуп и Себастьян, Фейт и Николас, а также Кэсси и Дори. Все так радостно улыбались ей, что Грейс было тяжело это вынести.

– А где дети? – поинтересовалась она.

– Хватит беспокоиться о детях, – заявил двоюродный дедушка Освальд, улыбаясь ей. – Я вот-вот расстанусь с последним из бриллиантов Мерридью. Я приготовил лучшее вино из бузины, а Гасси настаивает на том, чтобы всем предложили еще и шампанское, так что выбирай, Грейс, что нам выпить за твое счастье.

Грейс посмотрела на вино из бузины и на шампанское, а затем на все родные лица, улыбающиеся ей. Она расплакалась и выбежала из комнаты.

– Иди за ней, Пру, – сказала тетушка Гасси, но Пруденс в комнате уже не было.

Остальные сидели совершенно подавленные. Чарити осмелилась сказать то, о чем все они думали:

– Как вы думаете, она отказала ему?

– Я думала… я была уверена, что она любит лорда д'Акра, – сказала Фейт. Хоуп кивнула.

– Я готов поставить свою лучшую команду на то, что он по уши влюблен в нее, – добавил Гидеон.

К тому времени как Пруденс вернулась, более часа спустя, еду, к которой почти никто не притронулся, унесли, и только мужчины оставались в столовой. Они пили бренди.

– Гасси с девочками отправились наверх, посмотреть, как ведут себя дети, – сказал двоюродный дедушка Освальд. – Подожди, не уходи пока, Пруденс! Что случилось с Грейс?

– Они любят друг друга, – доложила она. – И она приняла его предложение, но есть одна существенная проблема. – Она объяснила ситуацию, что заняло довольно много времени, поскольку двоюродный дедушка Освальд, ее муж и зятья постоянно перебивали ее вопросами. Она рассказала им все, о чем узнала от Грейс: о завещании, о том, какое детство было у Доминика, о том, как ненависть к Вульфстону постепенно превратилась в его сердце в любовь, и о том, какие планы они с Грейс строили.

Под конец ее объяснений двоюродный дедушка Освальда фыркнул:

– Как назидательно! А теперь иди в детскую и скажи сестрам и Гасси, что ужин будет подан через полчаса, и попроси Грейс спуститься и присоединиться к нам. Я не позволю, чтобы малышка выплакивала свое сердце, в то время как мы голодаем. Вся ее семья здесь, и мы будем ужинать все вместе или вовсе не будем, – так ей и передай!