– Да уж, я заметил это вчера в церкви. Они хихикнула.

– У Фрея теперь в церкви яблоку будет негде упасть, – сказал он ей. – Знаешь, дедушка Таскер поздравил его – заявил, что в церкви Святого Стефана веселее, чем в цирке.

Около полуночи Грейс потянулась, как довольная кошка, и сказала:

– Я хочу есть. До этого мне не хотелось ничего, кроме тебя, но теперь я умираю от голода.

Доминик сел.

– Я принесу что-нибудь поесть с кухни.

– Я с тобой. – Она выбралась из кровати, накинула на себя какую-то одежду, и, какдва непослушных ребенка, они вышли на цыпочках из комнаты и пошли по коридору. Подходя к лестнице, они услышали какие-то странные звуки, доносящиеся сверху.

– Что это? – спросила Грейс.

– Абдул переехал в башню, – сказал он. Глубокие мужские стоны сопровождались женским смехом. Было слышно по крайней мере два женских голоса. А может быть, и три.

Доминик нахмурился:

– Что, черт возьми, он делает?

– Я знаю, – заявила Грейс. – Абдул радуется.

– Радуется? – Он недоуменно посмотрел на нее.

– Радуется состраданию Доминика Вульфа, – процитировала она и рассмеялась. – Давай, пошли. Я хочу поесть, а затем и сама хочу возрадоваться с Домиником Вульфом.

Несмотря на то что все было устроено в большой спешке, свадьба стала самым знаменательным событием, которое деревня Лауэр-Вульфстон видела за последние несколько поколений. Замок был наполнен гостями.

Абдулу даже пришлось покинуть свою башню, чтобы уступить место гостям. По крайней мере так свой поступок объяснял Абдул. Жители деревни были уверены, что он не хотел шокировать джентльменов из Лондона. Их же так легко шокировать.

Абдул и все три сестры Тикел перебрались в домик привратника. Это также попахивало скандалом, соглашались все, но чего можно ожидать от язычника из Турции и бедных потерянных девочек Тикел, которые были лишены зачатков морали, когда они были еще совсем маленькими и их искупали в озере Гуидион.

Кроме того, если в деревне и суждено было состояться скандалу, то лучше всего получить хороший большой, сочный скандал. А уж кому быть сочными, как не сестрам Тикел!

Новый священник не стал проводить церемонию, что вполне объяснимо, учитывая, что он сам недавно женился. Эту обязанность взял на себя его дядя, епископ. Две свадьбы за неделю!

Сестры Леди также были там, одна другой красивее, а мисс Кэсси и мисс Дори были подружками невесты. Замужней подругой невесты стала молодая жена священника, а сам священник – шафером.

Тесть священника также был там в инвалидном кресле. Припарки бабушки Уигмор сделали свое дело – как только опухоль вскрылась, старик пошел на поправку. Еще там была целая толпа девочек с цветами и пажей – племянников и племянниц невесты.

Во время службы произошло кое-что странное. После того как епископ объявил их мужем и женой, он воздел к небесам руки и произнес:

– А теперь возрадуемся!

И тут невеста начала хихикать и долго не могла успокоиться.

Когда невеста и жених вышли из церкви, на них со всех сторон полетели розовые лепестки. Стало известно, что Леди очень любит их, так что все приберегли немного для этого случая.

Между женщинами завязался небольшой спор, после того как невеста прошла мимо с откинутой фатой, так что всем было видно ее лицо. Миссис Пэрри заявила, что веснушки исчезли благодаря ее пахте, а миссис Тикель утверждала, что чудо произошло исключительно благодаря ее лимонам. Но бабушка положила конец спору, сказав, что помогла вода из озера Гуидион, а уж кому знать, как не ей!

После церкви были устроены празднества, музыка и танцы – для жителей деревни во дворе замка, а для знати внутри. Все было просто великолепно. Но самым лучшим был финал свадьбы. Жених и невеста вышли из замка, готовые отправиться в свадебное путешествие, и кто, как вы думаете, ждал их снаружи? Верблюд! Самый настоящий верблюд с горбом, как полагается.

Животное опустилось на колени, и Вульф со своей Леди забрались на него. Леди хохотала и целовала своего супруга, как будто ее тоже искупали в озере Гуидион. А затем верблюд поднялся на ноги и повез Вульфа и его Леди в сторону заката…

Некоторые говорили, что они отправились в Александрию. Другие утверждали, что в Шрусбери.

Живи в достатке. Это самая лучшая месть.

Талмуд

– Даже крайне разумные ласточки отправляются зимой из Англии в Египет, – сказал Доминик. – А мы все делаем наоборот. Там же лютый мороз. Почему ты хочешь покинуть сказочный солнечный Египет и отправиться в холодный угрюмый Вульфстон? Мне этого не понять.

Грейс улыбнулась, выглядывая из-под груды пледов, в которые была закутана.

– Увидишь.

Она с интересом выглянула из окна кареты.

– Посмотри, вон дом бабушки Уигмор, а вон знак над воротами. Что там написано?

Они прижались к окну, чтобы разобрать слова: «Бабушка Уигмор, зелья для дворянства». Грейс захихикала:

– Зелья для дворянства! Что это значит?

Карета, запряженная четверкой лошадей, достигла железных ворот и, не останавливаясь, проехала между двух оскалившихся каменных волков. Когда они завернули за угол, Вульфстон предстал перед ними во всем великолепии, сияя золотистым светом в декабрьских сумерках. Свечи горели в каждом окне, дверь украшали гирлянды, а на молотке в виде волчьей морды висел венок из свежих остролиста и плюща.

– Что тут, черт возьми… – начал было Доминик.

Дверь распахнулась, из проема лился золотой свет, приглашая их внутрь. Первой навстречу выбежала Шеба, маленькая белая молния, прыгающая и лающая от радости из-за возвращения своего хозяина. За ней следовала целая толпа. На мгновение Доминику даже показалось, что весь их медовый месяц был сном – здесь собралась вся семья Грейс.

Они же с Грейс наблюдали за восходом луны над пирамидами. И они вплыли в Венецию на восходе. Они целовались, стоя перед сфинксом. Стало быть, это был не сон, а сон, ставший явью.

– С Рождеством, Доминик, – поздравила его Грейс, когда они вошли внутрь. К его изумлению, здесь и впрямь была вся ее семья, даже дети. И все они обнимали и целовали его, как будто это было обычным делом, как будто он был членом их семьи.

– Надеюсь, ты не против, что мы к тебе вторглись, – сказала Пруденс. – Мы всегда проводим Рождество вместе, а Грейс сказала, что хочет провести Рождество с тобой здесь, в Вульфстоне.

– Вы здесь всегда желанные гости, – выдавил из себя Доминик.

Внутри дом также был украшен зеленью. В камине гостиной горело огромное рождественское полено. Воздух в доме был наполнен ароматами сосны и специй.

– Сейчас подадут глинтвейн, – объявил Гидеон.