У меня получается!

Вот только мне нужна вода. Я не просто умираю от жажды —вдруг совершенно отчетливо мне стало ясно, что организм нуждается в воде, чтобывосстановиться и вывести из тела продукты распада тканей. Еще час-два без воды— и я умру. Наполовину исцеленный, с закрывшимися ранами и восстановившимисяорганами. Умру от жажды.

До лестницы я дополз минут за десять. Царапая ногтями пол,упираясь подбородком, слегка отталкиваясь ногами — дополз. Уткнулся макушкой вступеньку.

И понял, что по лестнице взобраться не смогу. Никак.

Меня охватило отчаяние, подобное отчаянию пловца, тонущему вметре от спасительного пирса. Я несколько раз пытался забросить голову наступеньку. Бесполезно. Тело сделало все, что могло.

Вода. Она совсем рядом. Два этажа — и полным-полно воды. Ноя до нее добраться не могу.

Как известно, если Магомет не в силах дойти до горы, то горадолжна прийти к Магомету. В случае с водой это куда проще.

Я посмотрел вверх. Что бы ни представляла собой башня, новнутри нее есть провода, трубы, лестницы. Труба может лопнуть — и вода потечетвниз.

Труба должна лопнуть.

Я не пытался сделать это усилием воли, словно полоумныйэкстрасенс, демонстрирующий свои несуществующие способности. Я не отдавалмысленных команд — это было бы глупо. Я лежал под лестницей и ждал, когда натретьем этаже лопнут трубы и потоки воды хлынут вниз, радостно стекая поступенькам. Несколько раз я терял сознание, видимо, на какие-то секунды илиминуты.

А потом раздался шум, и по ступенькам заструилась вода.

Конечно же, я не ждал, пока пройдет первая, смывающая грязьс пола вода. Меня бы не смутил даже грязный дворовый пес, задравший лапу напролет выше, меня бы не смутила подтекающая канистра бензина или плывущие вводе отбросы.

Я прижался щекой к ступеньке и глотал, глотал текущие прямов рот тонкие струйки. Я пил, пил и пил. Вода омывала мое тело, растекалась пополу. Я глотал воду, впадал в забытье, снова пил. Меня трясло от озноба, внутрименя будто печь пылала — и я пил, заливая этот адский огонь. Один раз менявырвало, и я сделал перерыв на несколько минут. Несколько раз я обмочился иобделался прямо в одежде и в воде.

Плевать. Организм вышвыривал из себя уничтоженные ткани, и яне собирался ему мешать. Дерьмо лучше бесконечной тишины, что ждала за порогом.А вода все текла и текла, обмывая мое измученное тело и загаженный пол. Жарвнутри медленно спадал.

Я разделся прямо так, лежа на полу. Ногой отпихнул от себягрязную одежду. Медленно пополз на четвереньках вверх по лестнице. Меня шаталодаже при таком передвижении, но я уже был способен двигаться.

На втором этаже я сделал перерыв и сожрал все, что нашел настоле, — оплывшие кусочки шоколада, засохшую колбасу и сыр. После этого мне ужехватило сил для рывка на третий этаж, в кухню.

Сахар, шоколад, колбаса. Сгущенное молоко! Я вспорол банкуподаренным Василисой кинжалом. Надо будет сказать ей спасибо…

Потом я лег прямо у стола на пол и проспал еще несколькочасов. В моем организме что-то продолжало срастаться и восстанавливаться, ноэто уже могло произойти без моего участия.

Это и впрямь трудно — убить функционала.

Я решил, что отныне буду держать на первом этаже, у каждойдвери, по большой бутылке с минеральной водой.

Из окна Аркан выглядел как раньше. Только проплешины влистве деревьев, посеченных пулеметными очередями, только свежие белые раны настволах. Я поморщился, потер живот. Там тоже виднелась белая отметина — пятнонезагорелой кожи с раскрытую ладонь размером. Тут была дырка…

Как я ни всматривался, но так и не смог заметить ничегоподозрительного. Даже птицы снова пели.

Я поднял руки, положил их на окно. А потом резко развел,будто открывал створки.

У кого-то из таившихся в лесу снайперов нервы не выдержали.Раздался тихий «чмок», будто робкий юноша первый раз в жизни поцеловал девочку.По стеклу медленно сползла свинцовая блямба, из которой торчал стальнойстержень. С каким-то отстраненным любопытством я посмотрел на пулю, потомпоказал невидимому стрелку средний палец. Интересно, тут этот жест в ходу?

В стекло шлепнула еще одна пуля. В ходу.

Я пожал плечами и закрыл ставни. Что ж, в Аркан мне путьзаказан. Разве что с боем пробиваться? Под покровом ночи, с прибором ночноговидения, обвешавшись оружием… Ерунда. На месте жителей Земли-один я бы первымделом установил у дверей башни мины, желательно — с дистанционным управлением,и посадил несколько человек дежурить у кнопки взрывателя. Впрочем, несколькокрупнокалиберных пулеметов, пристрелянных к двери, тоже вполне справятся.

Самое странное, что обо всех этих минах-пулеметах я думалсовершенно спокойно. И никаких мыслей о мести тоже не возникало. Что-то во мнеизменилось. Я больше не собирался геройствовать и бороться. Единственное, чегомне хотелось, — это держаться от Аркана подальше.

Пуля производит удивительные изменения в голове, даже еслиона попадает в задницу.

Отправившись в ванную комнату, я набрал полное ведро воды.Отстиранная одежда уже сохла. К счастью, не пришлось чинить трубу —спасительная течь закрылась сама собой. Вооружившись тряпкой, совсем недавнобывшей новенькой рубашкой, я принялся мыть пол на первом этаже. Грязную водунедолго думая я выплескивал в Нирвану — слишком уж чистенький мир.

Больше всего на свете я не люблю два вида домашней работы —это мыть полы и гладить одежду. Но если вопрос глажки можно окончательнорешить, перейдя на джинсы и свитера, то от мытья полов избавит лишьдомработница. Или жена.

Я как раз вымыл пол в первый раз и стоял с тряпкой в руках,размышляя, не пройтись ли еще разок, начисто, когда постучали в дверь. Состороны Земли-семнадцать, Заповедника.

С одной стороны, я знал, что там только Котя и Иллан. А вотс другой… что, если функционалы с Земли-один забросили группу убийц вЗаповедник через другую таможню?

Подойдя к двери, я прислушался. Тихо. Жалко, глазка нет…может, подняться на второй этаж?

— Кто там? — спросил я.

— Враги! — раздраженно отозвался Котя. — Кирилл, ты чего?

Подумав секунду, я спросил:

— Про что был твой рассказец? Ну, в который ты вставилзаписку для памяти?

Некоторое время Котя молчал. Потом грустно спросил:

— Ну… ты чего… я ж не один.

— Про что был рассказ?

— Про обучение спорту! — гаркнул Котя. — Про упражнения нагибкость!