— Ты сама в это веришь?

Перед глазами появилась сцена их ужина с Риком в ресторане. Нет, она не верит — их всегда тянуло друг к другу.

— Я так и думал. — Харт развернулся и зашагал прочь.

Франческа опомнилась и бросилась следом.

— Прошу тебя, подожди. Я готова признать, мне нравится Рик, но черт тебя возьми, Харт, мужчина моей мечты ты!

Он резко повернулся:

— Нет, не я. Мне никогда не стать мужчиной твоей мечты! Ты хочешь спасти меня, как спасаешь всех. А я просто использовал все свое обаяние, чтобы соблазнить тебя.

Франческа вцепилась ему в руку:

— И я очень рада!

Глаза Харта сверкнули, и она поняла, что он в бешенстве. И еще она отчетливо поняла, что он едва сдерживается, чтобы не прижать ее к себе и поцеловать. Франческа застыла, не сводя глаз с его губ.

— Черт побери мою распутную натуру.

— Не смей говорить, что во всем повинен ты один!

— Но это так. Тебе не приходило в голову, что, если бы ты не позировала обнаженной для портрета, мы сейчас были бы мужем и женой?

Харт был прав.

— Будь он проклят, этот портрет! — в сердцах выкрикнула Франческа.

— Хм, все же ты признала, что портрет проклятый. — Он отстранился от нее. — Я остаюсь в городе, Франческа. Остаюсь до тех пор, пока мы не разберемся в этом деле и не бросим вора за решетку.

Она вздохнула:

— Ты никогда не оставлял меня в трудные моменты. Я не сомневалась, что так будет и на этот раз.

— Я не смог бы оставить тебя в такое тяжелое время.

Она провела ладонью по его щеке:

— Мы ведь можем поужинать вместе на этой неделе? Ты мой защитник и покровитель — ты сам это признал. Ты необходим мне, Колдер.

— Это невозможно, Франческа. — Он сжал ее запястье, но не заставил опустить руку. — И не пытайся соблазнить меня.

— Я так по тебе скучаю, — прошептала она. — Тоскую по нашим совместным вечерам. Мечтаю вновь оказаться в твоих объятиях. Ты ведь знаешь, что это правда. И я уверена, ты тоже скучаешь по мне.

Харт отпустил ее руку:

— Такого признания ты от меня не услышишь.

— Пока.

В его темных глазах появился светлый огонек, заставивший Франческу улыбнуться.

— Ты здесь, Харт. И ты звонил Рику.

Он пробормотал что-то неразборчивое и помолчал.

— У меня подсознательное желание защищать тебя, Франческа. Это я могу признать. Боюсь, мне себя никогда не изменить. — С ее губ не успели слететь слова восторга, как Харт продолжил: — Несмотря на «слова, написанные на стене»[2].

— Никаких слов на стене нет.

— Мы их еще увидим.

Несколько минут они не сводили глаз друг с друга, наконец Харт нарушил тишину:

— Ты поднимешься наверх?

— Пойдем вместе? Мне нужна твоя помощь, я говорю искренне.

Не колеблясь Харт согласно кивнул.

Среда, 2 июля 1902 года. 11:00

Они с Хартом шли к дому Мэгги, и Франческа с восторгом размышляла над тем, что этот раунд она выиграла.

— Не злорадствуй, — раздался рядом голос Харта.

Она чувствовала тепло его тела и прерывистое дыхание.

— Я не злорадствую, Колдер. — Франческа улыбнулась своим мыслям. — С твоим негативным жизненным опытом ты всегда оказываешь неоценимую помощь в расследованиях.

— Кажется, я должен оскорбиться.

— Разумеется, нет. Просто мне необходим цинизм.

— Да, это точно. Но ты в душе торжествуешь, Франческа, я чувствую. Я никогда не отрицал, что мы хорошие друзья, и готов помогать тебе во всем и сейчас, и в будущем. — Он замолчал.

Франческа повернулась и натолкнулась на удивленный взгляд Харта, направленный куда-то вперед. Она проследила за ним и увидела крепкого мужчину, вытаскивающего из фургона сверток, который… визжал.

— Лиззи! — закричала Франческа и бросилась за уже бегущим по улице Хартом.

Седовласый мужчина отбросил девочку, упавшую на колени, и попытался вскарабкаться в фургон. Сидящий на козлах помощник держал в руках вожжи. Франческа прижала к себе Лиззи. Когда она подняла голову, мужчина уже подтягивался, положив руки на перекладину фургона, и закидывал ногу.

— Пошли! — закричал возница, хлестнув лошадь, но Харт схватил его за плечи и вышвырнул на дорогу.

— Лиззи, — приговаривала Франческа, оглядывая девочку. — Тебе не больно? — Она повернулась к Харту, уже заносившему кулак над похитителем малышки. Взгляд ее упал на искаженное злобой лицо. — Харт! Нет!

Если он ее и слышал, то не обратил внимания на крики. Он сгреб бандита в охапку, заставил подняться на ноги и со всей силы ударил кулаком в нос. Раздался хруст сломанной кости.

— Харт! — закричала она изо всех сил.

Тот еще раз ударил похитителя, подхватил за грудки, чтобы тот удержался на ногах, и поволок к дому Мэгги.

— Ненавижу таких трусов и подонков, — бросил он на ходу.

Франческа сильнее прижала к себе Лиззи. Вокруг них стала собираться толпа. Среди соседей она заметила фигуру немца-бакалейщика.

— Мистер Шмидт! Прошу вас, приведите Брэга. Он в квартире Мэгги!

— Это тот подонок, что украл Лиззи? — спросил тот, багровея.

— Вот он, бандит, который украл дочь Мэгги! — закричал мальчик, почти ровесник Джоэла, указывая на мужчину, которого уводил Харт.

Их мгновенно окружили люди. По лицу мужчины текла кровь, глаза лихорадочно забегали, он явно не терял надежду найти способ сбежать.

Франческа погладила Лиззи по голове и поцеловала.

— Все хорошо, милая. Мама скоро придет.

Девочка подняла заплаканное лицо.

— А у меня новая кукла. — Она протянула Франческе маленькую фарфоровую фигурку со светлыми волосами.

Если Лиззи подарили игрушку, значит, с ней хорошо обращались, впрочем, малышка теперь перестала плакать и вовсе не выглядела несчастной. Одежда была чистой, волосы причесаны.

— Тебя не обижали, милая? — спросила Франческа.

— Мама! — закричала Лиззи. — Мама должна увидеть мою Фрэн.

Франческа не сразу поняла, что девочка говорит о новой кукле, названной в ее честь. В порыве чувств она крепче обняла Лиззи и подняла глаза на Харта. Его полный ненависти взгляд заставил ее насторожиться.