— В чем дело? — Бартолла попыталась высвободить руку, но не смогла. — Ты выглядишь весьма странно. Ребенок в порядке, верно?

Раздался гудок приближающегося поезда. Чтобы быть услышанным, Эвану пришлось кричать во всю мощь легких:

— У ребенка есть имя.

Бартолла в испуге отшатнулась:

— Да, я помню, ее зовут Лиззи! Эван, мне больно! Это мой поезд, посмотри же!

Он повернулся к черной надвигающейся громадине. Одно движение, и все будет кончено.

— Ох! Что с тобой? — визжала Бартолла.

Сейчас или никогда — поезд был совсем рядом. Но при всей ненависти, которую он испытывал к Бартолле, он не мог взять на себя роль убийцы. Она ведь носит его ребенка. Словно очнувшись ото сна, Эван еще сильнее сжал ее руку.

— Ты довольна? Едва не свела Мэгги с ума!

— Отпусти меня, Эван! — Бартолла покачнулась от ударившей воздушной волны промчавшегося мимо паровоза. — Понятия не имею, о чем ты говоришь!

Эван держал ее крепко, заметив, что поезд замедляет ход.

— Харт поймал одного твоего бандита, — прохрипел он.

Бартолла не выдала себя даже взглядом.

— Что за чушь ты несешь?

— Я? Он признался, что был нанят тобой.

Взгляд Бартоллы пронзал его насквозь.

— Тебя скоро арестуют, — с облегчением сообщил Эван, немного успокаиваясь.

— И ты позволишь арестовать меня в таком положении?

Больше он не мог этого выносить.

— В каком положении? Я ничего не вижу! А если ребенок и существует, то не уверен, что он мой. — Только сейчас Эван заметил, что кричит так громко, что все проходящие мимо оборачиваются на него.

— Разумеется, он твой. Мне больно, Эван!

Эван не сводил с нее глаз, не выпуская при этом руку, впрочем, Бартолла не делала попыток вырваться.

Она ему омерзительна, но он не может предать собственного ребенка, если будет доказано, что он действительно зачат от него. Однако для начала необходимо убедиться, что Бартолла действительно беременна. «Остается только ее спровоцировать», — с грустью подумал Эван.

Он склонился к самому ее лицу:

— Я не хочу иметь с тобой ничего общего, Бартолла, и мне все равно, носишь ты моего ребенка или нет. Можешь искать для себя нового покровителя, ежемесячного содержания ты больше не получишь.

Она вскрикнула:

— Ты меня отвергаешь?

— Больше не рассчитывай на мою щедрость. Кроме того, я собираюсь жениться на Мэгги, как только она примет мое предложение. Скорее всего, отец опять откажется от меня, поэтому, даже если бы я и хотел, не смог бы помогать тебе, будучи клерком. Ищи другие пути получения средств.

Бартолла тяжело дышала, глаза были круглыми от бескрайнего удивления.

— Ты в своем уме? Хочешь жениться на этой бродяжке, шлюхе, этой охотнице за состоянием?

Эван с большим трудом сдержался, чтобы не влепить ей пощечину.

— На твоем месте я бы выбирал выражения, как говорится, горшок котел сажей корил.

Бартолла вскинула руку и со всего размаху ударила Эвана по лицу.

— Что я могла в тебе найти? — завизжала она. — Ты слабак и тупица! Слава богу, у меня хватило ума не забеременеть от тебя, Эван. Да, ты прав — никакого ребенка нет! И я счастлива!

От облегчения у него едва не подогнулись колени. Бартолла лгала. Ее глаза сверкнули ненавистью, что заставило Эвана насторожиться.

— Ты никогда и близко не подойдешь к Мэгги и детям, — отчетливо произнес он, сильнее сжимая ее руку.

Вместо ответа, Бартолла плюнула ему в лицо. Эван потер горящую щеку, ставшую теперь влажной, и отвернулся. Перед ним стояли два полицейских.

— Думаю, вы ищете именно эту женщину, — произнес Эван и мило улыбнулся Бартолле. — У вас поменялись планы, графиня. Я понимаю, вы предполагали любоваться красотой гор, но, надеюсь, теперь будете с не меньшим удовольствием созерцать обшарпанные стены и железную решетку.

Вором должна быть именно Роуз.

Только она могла быть той вздорной женщиной, которую Марши Мур видела в галерее всего за несколько дней до того, как Франческа обнаружила там свой портрет. Разве это может быть совпадением?

Неужели Роуз настолько ее ненавидит? Кеб выехал на подъездную дорогу к дому, и Франческа постаралась взять себя в руки. Роуз всей душой ненавидела Харта, вполне вероятно, она перенесла свои чувства и на Франческу.

Но как же она узнала, что изображено на портрете? Харт ни за что не рассказал бы от этом Дейзи.

Если портрет похитила Роуз, то появление мужчины, замеченного у галереи и у дома Муров, могло вообще не иметь значения. Возможно, он не причастен к этому делу.

Исходя из недавно сделанных Франческой выводов, оставалась одна проблема: Рэндл был в городе в субботний день на каждой интересующей их неделе. Билл ненавидит ее и еще больше Харта, кроме того, он человек не менее мстительный, чем Роуз. Необходимо убедиться, что он действительно навещал Генриетту каждые выходные, и, если это так, появление Рэндла в городе, как ни печально, тоже может не иметь отношения к ее делу. Но зачем ему такие сложности с обеспечением алиби?

Франческа отвергла мысль заехать в управление, решив стразу отправиться домой, чтобы переодеться и подготовиться к встрече с Хартом. В их отношениях наметился прогресс, и она должна упрочить свои позиции. Как было бы прекрасно провести вечер в его объятиях. Сейчас она, как никогда, уверена в правильности выбранного пути. Рано или поздно они с Хартом помирятся, а сейчас она должна рассказать ему о своих последних выводах. Разумеется, первым делом, оказавшись дома, она позвонит Брэгу и сообщит о своих предположениях. Роуз необходимо немедленно вызвать в управление и еще раз допросить.

Кеб уже подъезжал к входу в особняк, когда Франческа заметила стоящую неподалеку черную коляску. Весьма странно.

— Извозчик, останови у коляски! — крикнула она и в ту же секунду увидела сидящую в ней Дон.

Лошадь заржала и задрала голову так, словно кто-то силой натянул вожжи.

— Я на минуту, — сказала Франческа, открывая дверцу.

Дон вышла из коляски и пошла ей навстречу. Франческа не представляла, что могло привести сюда Дон, но женщина выглядела взволнованной и озабоченной.

— Дон! Ты ждешь меня? Ничего не случилось?

Дон нервно перебирала пальцами, сжимавшими бумажный конверт.

— Да, Франческа, я ждала тебя. Хотела передать письмо — меня просили передать лично. — Она вытянула руку.

Конверт был запечатан. Франческа перевернула его и увидела написанное крупными буквами слово «СРОЧНО». Она подняла голову, но Дон уже спешно садилась в кеб.