Ладони моего слуги медленно провели по шее, потом по плечам и спине, и я послушно прогнулась одним гибким движением, прильнув к его груди. Мои губы мимолётно коснулись его, но я не дала продолжить поцелуй, шаловливо рассмеялась и так же медленно приподнялась, не отводя взгляда. Уже собравшиеся в тугие горошины соски скользнули по мокрой коже, и Рен тихо зашипел сквозь зубы, в глазах полыхнули серебристые молнии. Меня накрыло жаркой волной, и осознание того, как я на него действую, окончательно отключило все системы контроля.

— И нраааавится, — протянула я, опёршись на камень и не торопясь опускаться. Снова коснулась губ Рена, игриво пощекотала их языком, чуть прикусила нижнюю и тут же отстранилась. — Мы же продолжим, мм, послушный мой? — проворковала и переместила ладони на его плечи.

Взгляд Шута потемнел, улыбка стала порочной, а пальцы легли на мою попку, чуть сжав.

— Как скажешь, моя госпожа, — о, этот низкий, вибрирующий голос!

Готова слушать и слушать, особенно когда он говорит эти два слова. Всего один миг мы смотрели друг другу в глаза, один бесконечный миг, а потом я резко подалась вперёд, впившись в губы Рена яростным, голодным поцелуем. Внутри как вулкан взорвался, окатив горячей лавой, она собралась внизу живота обжигающим комком, и я с восторгом окунулась в этот бушующий океан эмоций, наших общих, на двоих. Я вообще ни о чём не думала, это невозможно, когда тебя так целуют. Страстно, жадно, властно, ни о какой нежности речи даже не шло. Мы слишком хотели этого, и слишком давно. Время игр закончилось, и я знала, что сегодня мне верховодить вряд ли позволят, но — меня такое развитие событий совершенно не огорчало. Рену я могла разрешить многое, почти всё, потому что знала: он не сделает ничего против моего желания. А Печать позволяла ему отлично чувствовать эти самые желания…

Зарывшись пальцами в волосы на затылке, не отрываясь от моих губ, которые горели от поцелуя, Шут вдруг крепко обхватил меня за талию второй рукой и поднялся. Я только и успела вдохнуть, как оказалась сидящей на бортике. Ой. Сердце застучало в ушах, дыхание прервалось, когда Рен снова посмотрел на меня, чуть отстранившись. В фиолетовой глубине плескалась гремучая смесь нежности, страсти, нетерпения и радости. И я утонула в ней с головой, замерев от восторга, обрушившегося на меня настоящим цунами. Ладони Рена медленно стёрли воду с моих плеч, груди, и соски тут же отозвались болезненно-сладкой вспышкой, заставив выгнуться навстречу. С губ сорвался короткий, глухой стон, а вот глаза я не закрывала — ощущения становились острее от осознания, что не только чувствую, но и вижу эмоции Реана. И он мои — тоже… На этом мыслительная деятельность закончилась, потому что меня опять поцеловали. С не меньшим напором и жадностью, чем раньше, лишая возможности дышать, снова и снова окатывая горячими волнами наших общих ощущений. А руки неумолимо спускались вниз, лаская позвоночник, поясницу, превращая тело в пластилин, и мои пальцы непроизвольно вцепились во влажные пряди на затылке, чуть потянув, а я подалась вперёд, умирая от восторга и нетерпения. К Йорвунгам прелюдии, у меня желание зашкаливает так, что если в ближайшее время его не удовлетворить, я точно сойду с ума.

А в следующий момент ладони Рена обхватили мою попку, я с готовностью приподнялась, не прерывая поцелуя, крепко обняла его за шею, и он одним плавным, сильным движением вошёл в меня. Не удержалась, откинула голову и от избытка ощущений длинно застонала, крепко зажмурившись, от восхитительного чувства заполненности в груди на мгновение образовалась гулкая пустота, в которой сердце просто растворилось. Даааааа!! Это оказалось в сто, в тысячу раз лучше, чем эмоции по связи. Мир сузился до нас двоих, реальность перестала существовать, и я полностью отдалась во власть наслаждения, которое дарил нам мой Шут. Мы стали одним целым, я легко ловила задаваемый ритм, горячий вихрь страсти поглотил тело, превратив меня в сплошной сгусток болезненно-сладких, на грани, ощущений. Напряжение внутри росло, я задыхалась, царапая спину и плечи Рена, то прижимаясь к нему, желая быть как можно ближе, чувствовать каждой клеточкой, то откидываясь, выгибаясь навстречу, чтобы полнее ощутить его внутри. Хриплое дыхание Реана музыкой отдавалось в ушах, добавляя дров в бушевавший внутри пожар, его движения стали резче, и я стремительно заскользила, приближаясь к той грани, за которой не было уже ничего кроме бесконечного удовольствия, одного на двоих, общего. Голова кружилась всё сильнее, в горле рождался крик, который я не видела смысла сдерживать, руки Рена всё сильнее стискивали меня в объятиях, пока наконец тело не пронзила яркая вспышка, и ещё одна, и ещё… Услышав сдавленный стон, расплылась в дурацкой, счастливой улыбке, крепче обняла моего Шута руками и ногами, уткнувшись в плечо, и замерла, качаясь на волнах удовольствия.

— Мой… — слетели с губ тихие слова, я зажмурилась до звёздочек в глазах, понимая теперь, всё, что было раньше — не то, совсем не то.

Так, тренировка, не более. Пальцы Рена легко пробежались по спине, заставив меня тихо зашипеть — кожа оставалась очень чувствительной, — и я услышала негромкий, довольный смешок.

— Моя, — эхом отозвался мой слуга — хотя какой он теперь слуга! — и чуть отстранился, посмотрев в глаза, на дне которых плавали серебристые хитринки. — Надеюсь, ты не думаешь, что это всё на сегодня? — своим проникновенным, безумно чувственным баритоном поинтересовался Шут. Он обхватил ладонями моё лицо и легонько коснулся горящих губ. — У меня большие планы, госпожа Императрица, — шепнул Рен, и от его слов и многообещающего взгляда меня пробрала дрожь.

Я в ответ рассмеялась, не удержавшись от ехидного замечания:

— Дорвался, да, маньяк?

— А нечего было дразнить тогда, когда ванну вздумала принимать и спинку попросила потереть, — последовал ответ и в следующее мгновение я оказалась у Рена на руках.

— Кто-то говорил, что моя провокация не произвела совершенно никакого впечатления, помнится, — проворковала я, перебирая влажные, чёрно-белые пряди.

— Нагло врал, — невозмутимо сообщил Рен, шагая к дому. — И да, дорвался, — он покосился на меня с такой многообещающей и предвкушающей ухмылочкой, что мышцы отреагировали болезненной судорогой, и я чуть не охнула в голос.

Эм, мне себя уже жалко… Только почему-то с губ не сходит довольная и абсолютно счастливая улыбка. И пусть все проблемы подождут, до утра хотя бы! Как Рен ориентировался в темноте, не знаю, но он ни разу не споткнулся, ни пока шли по саду, ни в доме. Там он поднялся на второй этаж, прошёл чуть дальше той спальни, куда я заходила днём, отодвинул дверь и переступил порог. Ещё несколько шагов, и меня бережно уложили на спину, прижав ладони к покрывалу и переплетя пальцы.

— Помнится, кто-то что-то думал про завязанные глаза, мм? — прошептал Рен мне в губы, и я каким-то образом поняла, что он улыбается.

Воздух застрял в горле, едва поняла, что задумал господин шутник и любитель развлечений на грани. Императрица где-то на границе сознания смущённо пискнула и совсем затихла, Маг же… Извращенец, приготовился наслаждаться новыми острыми ощущениями! Нулевой Аркан на него плохо влияет, точно.