— А вот это мне нравится, когда женщина путешествует совсем необходимым — флягой, полной коньяка. Да, ты ненормальная… но это дажеочень хорошо — в данном случае… — Алехандро подошел к Кизии сзади, намереваясьотряхнуть снег с ее куртки, но вместо этого поскользнулся и шлепнулся.

— Мистер, я думаю, вы пьяны. Вставая, Алехандро широкоулыбнулся и сказал с мягким укором:

— Уж вы-то должны знать, леди, ведь вы мой бармен.

— Хочешь еще?

— Нет. Я уже готов.

— Ну и зря.

— Выпивоха.

Они рассмеялись, снова запели и прокатились несколько круговрука об руку. На катке почти никого не было, но их приподнятое настроение отэтого не улетучилось. Из динамика лилась легкая веселая музыка — рождественскиепесни перемежались вальсами. Прекрасная ночь… После одиннадцати они решили, чтодостаточно накатались. Несмотря на коньяк, их лица онемели от холода.

— А не пойти ли нам на полночную мессу в собор СвятогоПатрика? Или не стоит? Ты разве не католик?

— Не-а. Но я ничего не имею против похода в соборСвятого Патрика. Ваши мессы ничем не отличаются от наших. Мне она понравится.

Кизия несколько секунд колебалась, переживая, что пропуститзвонок Люка. Но перспектива пойти в собор была очень привлекательна, иАлехандро начал ее уговаривать. Он сразу понял, что держит Кизию. Это моглоиспортить весь праздник, — нет, он ей этого не позволит. Даже ради Люка.

Они прошли по пустынной Пятой авеню, мимо разукрашенныхморозом окон, замерзших фонарных столбов и деревьев. Все это напоминалозастывший карнавал. В соборе оказалось много людей, очень жарко и сильно пахлоладаном. Протолкнуться к передним скамьям было невозможно, для этого пришлосьбы шагать по головам, и они остановились в последних рядах. Полночная месса всоборе Святого Патрика была традиционной для многих — сюда приходили издалека.

Стоял полумрак, только свет тысяч свечей немного разгонялтьму. Торжественно и величественно играл орган. Праздничная месса длилась долгои кончилась только в час тридцать ночи.

— Устала? — спросил Алехандро, когда ониспускались по обледенелым ступеням, и взял Кизию под руку. Холодный воздухрезко ударил им в лица после душного тепла собора.

— Тянет в сон. Это, наверное, из-за ладана.

— Ты скромно не упоминаешь про коньяк. И даже нашекатание на коньках ничуть не помогло.

Он поймал такси, и они поехали к Кизии.

Привратник открыл им дверь. Он нетвердо стоял на ногах.

— Похоже, он тоже неплохо провел время.

— Еще бы, особенно если учесть, сколько мы отваливаем емуденег. Каждый из обслуживающего персонала получает к празднику конвертик отвсех жильцов дома. — Кизия подумала об Алехандро и его центре и внезапносмутилась. — Хочешь зайти ко мне? Что-нибудь выпить?

— Мне не следует… — Алехандро знал, что она устала.

— Но ты это сделаешь. Давай, Аль, не заставляйупрашивать.

— Ну, может быть, я и зайду на минутку, чтобыпопробовать фруктового салата.

— Только тронь мой венок, и ты будешь жалеть об этомвсю оставшуюся жизнь! И не говори потом, что я тебя не предупреждала! —Кизия угрожающе замахнулась на Алехандро почти пустой фляжкой, и он со смехомуклонился. Держась за руки, они зашли в лифт и поднялись. В квартире было теплои уютно, сосенка весело поблескивала в углу. Кизия пошла на кухню, а Алехандросел на софу.

— Эй, Кизия!

— Что?

— Сделай лучше горячего шоколада! — Алехандрочувствовал, что выпил уже более чем достаточно. Да и Кизия тоже.

— Я уже.

Она вышла из кухни с двумя дымящимися чашками. Они уселисьна полу и стали смотреть на нарядное деревце в углу.

— Веселого Рождества, мистер Видал!

— Веселого Рождества, мисс Сен-Мартин!

Это был торжественный момент, и они надолго замолчали,погрузившись каждый в свои мысли. Вспоминали родных и знакомых, прошедшие годыжизни. Через некоторое время вернулись в настоящее и вспомнили о Люке…

— Знаешь, что ты должен сделать, Алехандро?

— Что? — Он вытянулся на полу с закрытыми глазами.На сердце было легко. Он очень любил ее и был рад, что изменил свои планы иприехал сюда. Получилось отличное Рождество. — Что я должен сделать?

— Пойти спать на софу. Надо быть идиотом, чтобыдобираться до Гарлема в такой час. Ты можешь остаться здесь. Я дам тебе парупростыней и одеяло. И, кроме того, я не хочу завтра проснуться в пустом доме.Мы с утра можем поразвлечься, пойти погулять в парк. Прошу тебя, останься…пожалуйста…

— А ты не пожалеешь потом, если я останусь?

— Нет, я буду рада. — По ее взгляду Алехандропонял, что действительно нужен ей. И сам с удивлением ощутил, что ему это тоженужно.

— Ты уверена?

— Да. И знаю, что Лукас не стал бы возражать. —Кизия знала, что может доверять Алехандро. И это был прекрасный вечер. И ейотчаянно не хотелось оставаться одной… Это Рождество! «Ведь это Рождество!» —внезапно остро ощутила Кизия. Рождество — время, которое проводят с семьей,друзьями и людьми, которых любят. Время, когда дети и большие собаки бегают подому и играют обертками от подарков… Вместо этого Кизия разослала подарки попочте: Эдварду — набор ничем не примечательных книжек для его библиотеки. ТетеХил в Лондон — полосатые французские половики для ее огромной коллекции. Вответ Хилари прислала ей духи и шарф от Харди Амис. Эдвард подарил браслет,который был ей велик и совсем не в ее стиле. Тоти прислала шапочку собственнойвязки, которая не подходила ни к одному наряду, а по размеру годиласьдесятилетней девочке. Тоти состарилась. И все остальные тоже не помолодели. Иэтот бессмысленный обмен подарками всего лишь ритуал, мертвая традиция, а невеление сердца. И Кизия обрадовалась, что они с Алехандро сегодня неразмахивали подарками, а подарили друг другу нечто гораздо большее. Ониподарили друг другу свою дружбу. Поэтому Кизия хотела, чтобы он остался. У неевдруг появилось странное чувство, что Алехандро только ее друг — не ее и Люка,а только ее. Кизия вздохнула и посмотрела на растянувшегося рядом Алехандро.

— Ты останешься?

— С удовольствием. — Алехандро приоткрыл одинглаз, потом взял Кизию за руку и пожал ее. — Ты, должно быть, сошла с ума,но ты все же прекрасна.

— Спасибо.

Она нежно поцеловала его в лоб, поднялась с пола и пошла вхолл, чтобы найти для него простыни. Через несколько минут она мягко закрыладверь в его комнату, в последний раз прошептав: «Веселого Рождества!», чтоозначало: «Спасибо!»

Кизия решила пройтись по магазинам. Ей надоело все время сидетьдома и ждать Люка. Это сводило ее с ума. Она побродила по огромному торговомуцентру Бенделла, потом прошлась по магазинчикам на Мэдисон-авеню. И первое, чтоувидела, войдя в квартиру, — открытый чемодан Люка; вокруг на полувалялись его вещи: щетка, расческа, бритва, смятые рубашки и свитера, двесломанные сигары, запутанный в клубок ремень и одинокий ботинок, чья пара,по-видимому, исчезла навсегда. В общем, Люк был дома.