— Ты — моя прекрасная леди, дорогая Кизия, —сказал Люк и снова обнял ее. И они еще долго стояли, прижавшись друг к другу, вдверях спальни.

В самолете им опять стало весело. Они летели первым классом.Он был счастлив, в своих замшевых коричневых туфлях и с новым желто-коричневым«дипломатом». Смеясь, они пришли к выводу, что коричневая замша выглядитроскошнее всего.

— Лукас, убери ноги, — сказала она, увидев, что ондемонстративно высунул одну ногу в проход.

— Тогда они не увидят моих туфель. Он зажег сигару ипомахал кончиком галстука от Пуччи.

— Вы пижон, мистер Джонс.

Они нежно посмотрели друг на друга, вызвав улыбкустюардессы. Красивая пара. И неправдоподобно счастливая.

— Хочешь шампанского? — спросил он, роясь в«дипломате».

— Не думаю, что нам дадут его до взлета.

— Это их дело. Я взял с собой, — сказал он ишироко улыбнулся ей.

— Лукас, ты серьезно?

— Абсолютно.

Он достал бутылку марочного «Мюэ э Шандон» и двапластмассовых стаканчика, а еще маленькую баночку икры. За четыре месяца онприобщился к ее стилю жизни, оставаясь, однако, верным своим взглядам. Онивзяли лучшее от двух миров и создали свой собственный. Атрибуты «шикарной»жизни в основном забавляли его, но к некоторым он пристрастился. Например, кикре. Или паштету. Туфли от Гуччи были шуткой, она знала, что именно так он кэтому отнесется, поэтому их и купила.

— Будешь?

Она кивнула и, улыбнувшись, потянулась за пластмассовымстаканчиком.

— Что ты нашла в этом смешного?

— Кто, я?

Тут она залилась смехом, наклонилась к нему и поцеловала.

— Сейчас поймешь.

Она открыла свою дорожную сумку и показала на лежащую сверхубутылку. «Луи Родерер». Не такое выдержанное, как «Мюэ», но тоже неплохое.

— Шикуем, дорогая?

— Устроим дегустацию.

Они с удовольствием осушили шампанское и набросились наикру. Потом, обнявшись, смотрели кино и обменивались старыми шутками, которые скаждой минутой и с каждой рюмкой становились все глупее. Все было так, как еслибы они отправились в отпуск. Он обещал, что следующий день целиком посвятит ей.Никаких встреч, никаких друзей. Весь день будет принадлежать только им. Оназабронировала номер в отеле «Фермой». Номер в башне. Сто восемьдесят долларов всутки — ну и черт с ним-!

Самолет плавно приземлился в Сан-Франциско около трех часовдня. В их распоряжении было полдня и целый вечер. Лимузин, который они наняли,уже ждал их. Шофер взял их багажные квитанции, так что они могли прямонаправиться к машине. Лукас, как и Кизия, хотел избежать огласки. Она была ни кчему.

— Ты думаешь, он обратил внимание на мои туфли?

Она бросила на них задумчивый взгляд.

— Наверно, мне надо было купить красные.

— Наверно, нам надо было заняться любовью во времяфильма — никто бы не заметил.

— А почему бы не заняться этим в машине?

Она откинулась на сиденье и автоматически нажала на кнопку,чтобы поднять стекло, отделяюшее их от водителя. Тот все еще получал багаж.

— Детка, это, может, и вырубит звук, но широкоформатноеизображение останется. Оба засмеялись.

— Хочешь еще шампанского, Лукас?

— Ты хочешь сказать, что-то еще осталось?

Она кивнула и, улыбаясь, протянула свою бутылку, гдеоставалась еще половина. «Мюэ э Шандон» они уже прикончили. Он досталпластмассовые стаканчики, и они начали снова.

— Знаешь, Лукас, есть у нас все-таки класс. Ну, хотя быстиль. — Она задумалась, слегка наклонив стакан.

— Я думаю, что ты пьяна.

— А я думаю, что ты — чудо. А еще я думаю, что я тебялюблю.

Она сделала порывистое движение, устремляясь к нему, и онвскрикнул, потому что ее шампанское выплеснулось в окно, а его — пролилось напол.

— Ты не просто пьяна, а здорово пьяна. Посмотритетолько на достопочтенную мисс Кизию Сен-Мартин!

— А почему бы мне не стать Кизией Джонс?

Она отодвинулась в угол, держа пустой стакан. Надув губы,ждала, когда он наполнит его снова. Он удивленно поднял глаза.

— Ты это серьезно или под парами, Кизия? Ему было важноэто знать.

— И то и другое. Я хочу выйти замуж. Она выглядела так,будто собиралась добавить: «Вот так-то!» — но не сделала этого.

— Когда?

— Сейчас. Давай поженимся сейчас. Хочешь, полетим вВегас? — При этой мысли лицо ее просветлело. — Или в Рено? Я никогдане была замужем. Ты знал, что я старая дева?

Она гордо улыбнулась, как будто открыла удивительный секрет.

— Господи, детка, ты пьяна!

— Ничего подобного. Как ты смеешь говорить мне такое!

— Потому что я выпил. Кизия, побудь хоть минутусерьезной. Ты действительно хочешь выйти замуж?

— Да. Прямо сейчас.

— Нет, не прямо сейчас, дурочка, а может быть, в концеэтой недели. Это зависит от… Ну, посмотрим.

Неожиданное упоминание о надвигающемся суде осталосьнезамеченным, и он был рад этому. Она совершенно пьяна.

— Ты не хочешь на мне жениться? Кизия готова былазаплакать пьяными слезами, а он еле держался, чтобы не рассмеяться.

— Я не хочу жениться на тебе, пока ты пьяна. Этоаморально.

Довольная улыбка осветила его лицо. Господи, она хочет выйтиза него замуж! Кизия Сен-Мартин, девушка, о которой пишут газеты. А он сидит влимузине, в туфлях от Гуччи, направляясь в отель «Фермой». Он чувствовал себякак ребенок, которому подарили электрическую железную дорогу. — Леди, ялюблю вас, даже если вы пьяны!

— Я хочу заняться любовью!

— О Господи! — произнес Лукас, закатив глаза.

Шофер сел за руль, спустя мгновение они тронулись с места.Никто из них не обратил внимания на неприметную машину, которая последовала заними. Снова слежка… но они уже привыкли к этому. Это было постоянно.

— Куда мы едем?

— В «Фермой». Забыла?

— А не в церковь?

— Какого черта нам делать в церкви?

— Венчаться.

— А, в этом смысле… Потом. А как насчет помолвки?

Он взглянул на кольцо-печатку на своей руке. Он был оченьрад подарку. Кизия заметила его взгляд и поняла, о чем он подумал.

— Ты не можешь дать его мне. Я тебе его подарила. Тогдаэто будет не настоящая помолвка.