Попав в руки к нашей авантюристке, это сообщение породило грандиозный план в ее голове. За месяц были найдены слуги и наряды, и на свет появилась новая принцесса Шанхры Бьянка — столь обворожительная, что об истинной ее сущности, а тем более об истинных намерениях трудно было догадаться. Во дворце она освоилась быстро и так же быстро нашла способ добраться до казны, разобрав одну из стен в подвале, которую нерадивые рабочие так ни разу и не обновили за все время существования постройки. Лакей, случайно заметивший непорядок, был убран без лишнего шума и пыли. В конечном итоге все бы, наверное, вышло хорошо (для авантюристки, но не для Грелады), не приди ей в голову однажды, что раз уж она на смотринах, то вполне стоит попытаться стать королевой: тогда в придачу к казне можно будет получить еще и королевство.

План обольщения провалился по неизвестной причине. Ну или причин было много.

Оставалось только вернуться к первоначальному замыслу.

И опять незадача! Второго гонца из Шанхры перехватить не удалось, да еще и пронырливая управляющая (упорно не желающая стать жертвой несчастного случая) со своими подручными не только обнаружила процесс вытаскивания казны, но и несмотря на связанные в буквальном смысле руки умудрилась вовремя предупредить королевскую охрану.

В общем, воровку и ее пособников взяли недалеко от столицы на оживленном тракте, и вся их маскировка под зажиточных селян не помогла.

Конечно, в эту историю я добавила много своих домыслов, но в целом события развивались примерно в таком ключе. И теперь, глядя на выловленную принцессу мошенников, сидящую на выстланном соломой полу камеры, я удивлялась, насколько отчаянной была эта девушка и сколь неоправданно ей везло. Во-первых, согласитесь, не каждая отважится выдавать себя за принцессу на смотринах в чужом королевстве, а во-вторых, не так уж много шансов, что на этих смотринах никто не будет знать, как выглядит настоящая принцесса Шанхры. И ведь самое интересное, у нее почти получилось. Не взбреди ей в голову стать королевой, сейчас в сокровищнице гулял бы сквозняк, а королевская стража хваталась бы за головы из опасения потерять их в качестве наказания.

— Что, довольна? — сквозь решетку исподлобья глянула на меня мошенница.

— Очень, — не стала скрывать я очевидную истину.

— Поиздеваться пришла, еще и карлика с собой притащила, — прошипела узница, кивая на мага, стоявшего рядом.

Альбер на оскорбление внимания не обратил.

— Так я и думал: это от нее полощет магией на весь дворец.

— А что в ней такого магического? — удивленно спросила я, приглядываясь к экс-принцессе. Будь она магичкой, вряд ли мы ее вообще поймали бы.

— Сейчас посмотрим. — Альбер начал водить руками напротив решетки.

— Убери свои грабли, убогий! — вскочила на ноги воровка.

Маг опять не обратил внимания, просто ухмыльнулся и щелкнул пальцами. Сначала я не поняла, что произошло, и только когда мой спутник указал на лицо пленницы, заметила изменения. Шокирующими их назвать было сложно, но несколько мелочей заставили поменяться и всю картину в целом: нос преступницы приобрел небольшую горбинку, тени под глазами стали глубже, веки тяжелее, изгиб губ чуть более язвительным. Она была все той же, но стала менее приятной, более взрослой и опасной на вид.

— Первоклассная эстетическая магия. За такую, наверное, пришлось заплатить немало денег. А?

Мошенница не отвечала, но смотрела так, словно мы только что эксгумировали могилу ее любимой собачки.

М-да, приятное выражение лица сложно сделать, если внутри нет ничего приятного. Это становится особенно заметно с возрастом: по лицу старика всегда можно понять, что это за человек. До старости мошеннице еще далеко, но старуха из нее получится преотвратнейшая.

— Что вы собираетесь со мной делать?! — Преступница начинала выходить из себя.

— Мы — ничего. Скорее всего, тебя сдадут Шанхре, там и спросишь.

Через неделю тронный зал заметно преобразился. Не без моего вмешательства, конечно. На меня странно посмотрели, когда я приказала постирать тяжелые бархатные портьеры — видимо, с таким заданием к прачкам редко кто подходил. Подозреваю, что портьеры в этом замке вообще никогда не стирались. Когда они накапливали запас пыли и насекомых, объем которых уже невозможно было не замечать, дворец покупал новые портьеры и выбрасывал старые. Но извините меня, чтобы прилично одеть двенадцать высоченных окон по каждую сторону зала — это ж сколько золотых ладов придется выложить?! У казначея будет сердечный приступ, а у всей челяди дворца урезанное жалованье. С другой стороны, король тоже не каждый божий день официально представляет свою невесту, будущую королеву — народу съедется уйма! А у нас сказать, что в тронном зале висят портьеры бордового бархата, может только тот, кто бывал в замке в первый год их покупки. Так что стираем, господа, стираем. Или если уж совсем страшно, то хотя бы выбиваем. Заняться этим перед приездом невест у меня времени особо не было, так что хоть напоследок блеснем шиком.

Когда с окон сняли тяжелую ткань, оказалось, что окна не мылись столько же, сколько не стирались портьеры. У слуг во главе с дворецким, получивших распоряжение вымыть в зале окна, лица вытянулись хуже чем у прачек. Но за что их надо похвалить: никто не сказал ни слова поперек, хоть мысленно меня костерил каждый, понимая, что придется спешно приобретать навыки промышленного альпинизма. Почувствовав свою безнаказанность, я также приказала снять все три гигантские хрустальные люстры с потолка и протереть их. Снизу, конечно, грязи на них не заметно, но сдается мне, что когда-нибудь, заросшие паутиной, они вспыхнут от одной из свечей и подпалят весь дворец. Так что не будем надеяться на «авось» и, пока есть достойный предлог, повысим пожаробезопасность дворца.

Результатом всех моих усилий стал возглас сэра Мэлори, впервые вошедшего в обновленную залу:

— Леди Николетта, вы расширили окна и купили новые шторы?!!

Я не стала его разубеждать. Чистота порой творит чудеса не хуже ремонта.

— Прекрасно-прекрасно, так стало намного светлее! Зал кажется даже шире.

Стены я точно не трогала.

— А где трон для невесты? — продолжал сэр Мэлори, нисколько не беспокоясь, что из его реплик уже начинает получаться монолог.

В этот момент как раз прибыл трон — его втащили три лакея, обливавшихся потом. Я им не завидовала: трон этот был преподнесен королеве Ижинке мастерами железного дела. Мастера эти, похоже, довольно отдаленно себе представляли, как должно выглядеть королевское сиденье, а потому приделали ему вместо подлокотников двух клыкастых монстров, которые довольно живописно, но не слишком дружелюбно щерили пасти. Впрочем, беда заключалась не в этом, а в том, что мастера железного дела не были бы мастерами железного дела, если бы не сделали трон из железа. Приходилось мириться и с этим фактом, потому что другого трона не было, а любое кресло во дворце, даже самое парадное, смотрелось убогой табуреткой рядом с королевским.