– Слушай, Тигмонд, я сейчас тебе врежу, чтобы твоя глупость осадком выпала на дно твоей башки и не мешала умным мыслям всплывать наверх, – прорычала Хольда. – И тебя, Флинн, это тоже касается! Будьте серьезнее, мы на задании!

Получив выговор, Флинн и Тигмонд не проронили больше ни слова. Они молча нашли темно-зеленый холодильник (который все же незаметно проверили, но там оказался только крысиный труп) и, аккуратно разгребая мусор, принялись искать на земле дверь. После часа безуспешных поисков они сели на деревянные корпуса от старых телевизоров, чтобы немного отдохнуть.

– Может быть, туман всегда охраняет логово Безумного? Даже тогда, когда его там нет? – предположил Тигмонд. – Флинн, сыграй на гармонике. Вдруг дверь появится?

– Если Безумный где-то рядом, мелодия гармоники может его спугнуть, – сказала Хольда.

– А если мы в ближайшее время не найдем его логово, то нам придется возвращаться в мир мертвых ни с чем, – ответил Тигмонд.

Флинн достал из кармана гармонику, провел пальцами по выгравированному на серебряной крышке дереву и мысленно попросил: «Пожалуйста, помоги нам, без тебя мы не справимся».

Он впервые разговаривал с гармоникой. Она, конечно же, не ответила ему, но у него почему-то возникла твердая уверенность, что его услышали. Флинн приложил гармонику к губам, и мелодия потекла чистым ручьем, затопив все вокруг.

Хольда, которая весь день была как на иголках, наконец-то расслабилась, и на ее бледном веснушчатом лице появилась легкая улыбка. Тигмонд прислонился спиной к ржавой печи, и вскоре послышалось его мерное сопение: он задремал. И чем дольше Флинн играл, тем больше ему казалось, что они все втроем находятся не на свалке среди гор мусора, а где-то в лесу. Он даже видел перед своими глазами красноватые отблески костра.

«Флинн, пос-с‐смотри…» – произнес Шешан.

Мелодия утекла в тишину. Флинн отвлекся и часто заморгал, но видение, которое явилось во время игры на гармонике, не пропало. Из-под железного листа, изъеденного ржавчиной, вырывалось красное сияние.

– Что такое? – обеспокоенно спросила Хольда.

– Вы тоже видите это? – Флинн указал на железный лист, лежавший под его ногами.

– Да мы, кажется, все это время отдыхали прямо над логовом Безумного, – удивленно заметил Тигмонд.

Они быстро встали, отодвинули лист – и нашли под ним деревянную дверь с навесным замком. Из щели между створками пробивался красный свет. Хольда достала путеводитель Ариадны и прошептала:

– Открой мне путь.

Щелчок – и Хольда сняла замок.

– Холли, давай я пойду первым, – настойчиво сказал Тигмонд. – Мы не знаем, что нас ждет в логове Безумного. Вдруг там везде ловушки расставлены?

– Ты думаешь, что лучше меня справишься с ними? – недовольно спросила Хольда.

– Нет, – ответил Тигмонд, – я просто хочу, чтобы ты смогла дожить до того момента, когда сюда явится Безумный. Я знаю, что ты мечтаешь поймать его собственными руками, поэтому не отказывайся от моей помощи.

– Ладно, – сдалась Хольда и отошла.

Тигмонд нагнулся и дернул деревянные створки на себя. Его ослепил красный свет, и он зажмурился. Когда глаза немного привыкли, Тигмонд посмотрел вниз и сказал:

– Так, я спущусь и все разведаю. Если все будет чисто, я позову вас.

– Хорошо, – напряженно кивнул Флинн и сжал потные от волнения руки в кулаки.

Тигмонд начал спускаться по крутой лестнице. Хольда, вытянув шею, смотрела ему вслед и нервно похлопывала себя по ногам. Флинн тоже весь извелся: Тигмонда долго не было слышно, и он уже подумал, что тот попал в беду.

– Эй, Тигмонд! Ты почему молчишь? – не выдержав, негромко спросила Хольда. – Ты уже спустился?

– Скорее! Сюда! – раздалось из погреба. – Вы должны это увидеть!

Хольда и Флинн переглянулись, и она первой полезла вниз. Он же следовал за ней, иногда оборачиваясь и кидая настороженные взгляды на выход, чтобы проверить, не идет ли за ними Безумный. Вскоре они спустились в просторную комнату с невысоким потолком и потеряли дар речи.

– Да ну! Быть этого не может! – ахнула Хольда, осматриваясь по сторонам.

– Что это такое? – еле выговорил Флинн и от удивления открыл рот.

Вдоль стен находились стеллажи, сколоченные из досок с торчащими во все стороны гвоздями. На их полках лежали стеклянные цилиндры, запаянные с двух сторон, внутри которых полыхало алое пламя.

– Это суллема Безумного, – кашлянув, ответил Тигмонд.

– Но разве она не должна рассеиваться со временем? – спросил Флинн.

– Должна, но, видимо, он ее каким-то образом сохраняет. Он будто…

Тигмонд не договорил, потому что его перебила Хольда:

– Он будто ее консервирует.

– Но зачем? Неужели он боится, что она когда-нибудь закончится? – Флинн постарался прикинуть, сколько же таких «консервов» сейчас находится в логове Безумного. Их было много, очень много – не меньше тысячи.

– Не думаю, – покачал головой Тигмонд. – Мне кажется, что это какие-то суллемные бомбы.

– Если это так, – сглотнув, шепнула Хольда, – то этого хватит, чтобы стереть с лица земли весь Инферсити.

– Не весь, лишь половину, – раздался голос за их спинами.

Безумный стоял на нижней ступени лестницы и смотрел на них молочно-белым глазом (зрачок и радужка на этот раз отсутствовали). Сейчас одержимый больше выглядел как скелет, охваченный пламенем, которое еще не успело испепелить небольшие островки кожи и некоторые мышцы на правой стороне тела. Губы же полностью отсутствовали, и когда Безумный говорил, складывалось впечатление, что он был лишь жуткой куклой, которой незаметно управлял чревовещатель, прятавшийся где-то позади. Одежда местами превратилась в прах, и через дыры было видно, как алое пламя облизывало кости – точно белые ветки закинули в печь.

– О, сегодня вас аж трое, – заметил Безумный, тихо посмеиваясь между словами. – Но это вам не поможет. Вам уже ничто не поможет!

Тигмонд вышел вперед, загородив собой Хольду.

– Это тебе уже ничто не поможет, – смело заявил он. – Мы больше не позволим тебе сбежать.

– А я и не собираюсь убегать, – ответил Безумный, согнувшись от смеха. Успокоившись, он резко поднял голову и зашипел, как раскаленный уголь, на который попала пара капель воды: – Я собираюсь убить каждого из вас.

– Очень самонадеянно, – сказал Тигмонд и выстрелил терновой веткой.

Та полетела колючим копьем, но поразить Безумного так и не смогла: он схватил ее на лету и сжал костяными пальцами. Острые шипы вошли в них, как нож в масло, но одержимый, почувствовав боль, лишь блаженно прикрыл белый глаз, и оглушительный смех прокатился по комнате, заставив задрожать суллемные бомбы. Следом его пылающее тело пронзила золотистая стрела. Хольда, которая давно вышла из-за спины Тигмонда, стояла посреди комнаты и, часто дыша, ненавидящим взглядом смотрела на Безумного.