— Но ты на меня не сердишься? — еще раз спросила Наташа.

— Сердиться на тебя себе дороже. Обязательно окажешься в подвале с вооруженными гильдийскими наемниками, решившими найти клад и отобрать его у придурка-преподавателя.

— Вот оно как, — сказала Наташа, похоже, умудрившаяся прослушать, откуда эти мужики взялись. — Так им и надо.

— Да, теперь с ними будет случаться то, чего они боятся, — улыбнулся Немши. — Пока рак где-то что-то не сыграет.

— Я, кстати, не уточняла какой рак, — изобразила обиду Наташа. — Могут купить игрушку с соответствующей мелодией и занести на гору.

— Если догадаются.

— Да. Так ты на меня не сердишься.

— Не сержусь, чему сам удивлен, — признался Немши, и Наташа его порывисто обняла и поцеловала в щеку. Почему-то то, что Немши не сердится было очень важно.

А потом они непонятно куда шли и Немши рассказывал о странностях общежитий в том учебном заведении, куда их фактически переводят. Особенно Наташе понравилось то, что в комнатах там живут вместе те, у кого имена начинаются на одинаковые буквы.

— О, — сказала она. — А давай тебя переоденем в девочку. Может нас поселят вместе, наши имена начинаются на «н».

— О? — заинтересованно посмотрел на нее парень. — Хорошая идея, особенно если никого третьего не будет.

— Пошляк, — восхитилась Наташа.

Настроение у нее наконец-то было хорошее, мир стал светлым и приветливым. Воздух прозрачным и легким. А солнце ласковым. Казалось, если начать петь, еще и птицы слетятся, как к той Белоснежке. Или они к Золушке слетались?

— А, неважно, — сказала она.

И, наверное, ей показалось, но между деревьями мелькнул силуэт большого кота, просто перепрыгнул из кроны одного, в крону другого.

Кот был большой, серый, лохматый настолько, что казалось, вокруг него колышется туманный ореол. Впрочем, сам кот был не просто большой, а очень большой, на его фоне даже мей-куны казались бы маленькими и изящными. Да и по наглости морды он их явно превосходил.

— Котик, — нежно и ласково сказала Наташа. Настолько нежно и ласково, что кот замер на трех лапах, взмахнул метелкой хвоста и посмотрел на девушку с явным укором. — Это ведь ты, да? — решила на всякий случай уточнить девушка, и только после этого шагнула к коту.

И что сделала эта скотина? А она распушилась еще больше, а потом белкой сиганула на ближайшее дерево, только серый хвост и мелькнул.

— Кис-кис, скотина, я знаю, что это ты! Я не буду тебя обижать, хотя ты все подстроил, я уверена! Иначе ты освободиться не мог!

Из-за куста, который огибала тропа в саду, вышла темноволосая девушка и посмотрела на Наташу явно с нездоровым интересом. Ага, очередная ведьма чудит. Тут этим никого не удивишь, в отличие от академии Кощея, но всем все равно очень интересно.

— Котика потеряла, — объяснила свои вопли Наташа.

— Фамильяра? — удивилась девушка.

— Он пока не определился, вот и бегает, — благодушно объяснила Наташа. — Понимаешь, ему не повезло с родителями. У всех родители, как родители. У кого кот ученый, у кого кошка с крыльями и почтовой сумкой, у кого кикимора с ее второй ипостасью… А у моего папаня оборотень, точнее, оборотень наоборот. Который кот, но умеет превращаться в человека. А мама — самая натуральная принцесса. Вот повстречала она его как-то на охоте. На поле, куда с лошади сверзилась. Она там на зайцев охотилась.

— В одиночестве? — завороженно спросила девушка.

Наташины безумные истории вообще как-то странно действовали на местное население. И, нет, в очередные безумные сплетни они не превращались. Они непонятным образом разрастались в сказки. Наташа одну даже в исполнении бродячего менестреля на площади слышала, даже не сразу узнала.

— Ну, дуреха, что с нее взять. Боевая магичка, вот и решила, что одной не страшно, а наоборот — интересно. Ее мамка такая же была, только она любила плавать в пруду в одиночестве, где и повстречала своего принца-лягушку. Целоваться полезла зачем-то… Может их так замысловато прокляли?

Девушка похлопала глазами.

— А, не важно, — махнула рукой Наташа. — Важно то, что лежала наша принцесса в траве в весьма эротичной позе, хоть и не подозревала об этом. А на этом же поле кот на мышей охотился, полевых. А тут девушка в интересной позе. Ну, он превратился быстренько в человека и бросился помогать, как мог. И был такой обаятельной скотиной, что родился у этой бедной принцессы котеночек. Еле потом скрыли. Он ведь даже не оборотень, хотя умный и разговаривать иногда умеет. Телепатически. Когда хочет. Я ему и предложила должность фамильяра, а то какая ведьма без котика? А он пока думает. Подает надежды, мелькает и думает. Может его засахаренными мышами приманить? Как думаешь, сработает?

Девушка неуверенно кивнула.

— Ладно, пойду куплю пять кило сахара и мышеловки. Буду готовить приманку, — гордо сообщила Наташа, с чем и ушла.

А девушка осталась стоять и мечтательно смотреть ей вослед.

— Немши, я опять его видела, и он опять сбежал! — возмущенно сказала Наташа, буквально уронив стопку книг на стол перед самым носом парня.

— Котика? — сразу догадался он.

— Да, уверена, что нашего. Прямо одна морда, только лохматее и более материальный с виду.

— И ты кискала? — зачем-то спросил Немши.

— Конечно.

— Ну, тогда не удивительно, что он сбежал, — серьезно сказал парень. — Когда ты кискаешь, даже мне сбежать хочется, так грозно оно у тебя звучит.

— У, некромастер, — проворчала девушка и плюхнулась на стул рядом с ним. — Я все равно его поймаю. Думаю, он и сам хочет, чтобы его поймали, ему скучно одному, просто не может сдаться сразу, он же такую интригу ради своей свободы провернул. Причем, не с первой попытки, судя по его непонятной любви к ведьмам…

— Обязательно поймаешь, — не стал спорить Немши. Золотой парень прямо.

— Как думаешь, на засахаренных мышей он приманится? А то у меня прямо руки чешутся их засахарить. Главное, наловить неразумных… хм, нет за мышами лучше сходить в другой мир, а то мало ли, с виду может быть неразумная, а на самом деле — Тишаня. Интересно, когда у нас очередная экскурсия? Хотя, о чем это я? Попрошу кого-то купить мышей в родном мире в зоомагазине. Обязательно белых.

— И обязательно бочку, — подсказал Немши.

Наташа представила, как кто-то из подруг катит по улице бочку с мышами, хихикнула и ее отпустило. У Немши как-то получалось сказать что-то такое, что прерывало очередное безумие, на которое Наташу время от времени заносило, а она понимала, что это безумие только когда доводила его до логического конца, или оно вот так прерывалось какой-то несуразной картинкой в воображении.