Амелия торопливо расстегнула фрак Томаса и стянула его с плеч. Один рукав зацепился за локоть, и герцог, рассмеявшись, помог ей и бросил фрак на пол. Амелия сразу же почувствовала себя спокойнее и увереннее.

– Своевольная девчонка! – прошептал Томас. Он легонько укусил ее в плечо, тем временем как она запустила руки под его рубашку.

Аххх!

Томасу показалось, что он на седьмом небе от счастья, когда ее пальцы стали ласкать его мускулистую спину. Амелия провела руками по бокам, и его мускулы тут же напряглись в ответ на ее прикосновение. Ладонь его жены скользнула вверх, слегка сжала его грудь и стала исследовать каждый сантиметр его тела, что вызвало у герцога тихое рычание.

Он снова приник к ее губам, и Амелии показалось, что они покрылись мириадами горящих угольков. Эти угольки подогревались жаром ее растущего желания, вызывая у Амелии вздохи глубокой страсти и нескрываемого удовольствия. Потом она ощутила, как ее тело овевает приятная прохлада – это Томас снял с нее через голову нижнюю шелковую рубашку и отбросил ее в сторону.

Герцог оторвался от губ Амелии, немного отодвинулся, и его глаза под полуопущенными ресницами потемнели. Губы подрагивали по-волчьи в приливе неутоленного желания.

– Богом клянусь, ты прекрасна! – прошептал он.

Томас отступил еще немного и окинул внимательным взглядом всю ее фигуру, с головы до пят.

Амелия испытала нечто неведомое ей доселе – она почувствовала себя беззащитной. Это ощущение, когда ее, совершенно обнаженную, рассматривают, было очень странным: оно смущало ее и в то же время возбуждало. Тут она увидела, как Томас, подняв руки, развязывает галстук, распутывая сложный узел с преднамеренной неспешностью, и это вызвало в ней желание его поторопить. За галстуком последовала рубашка, и Амелия увидела грудь, которую ласкала. Тело Томаса оказалось таким же великолепным, каким она его себе и представляла: тугие мышцы живота, крепкие руки, способные держать ее на весу до бесконечности…

– Ты тоже прекрасен, – прошептала она, следя глазами за его пальцами, которые расстегнули брюки и отбросили их прочь.

Томас приостановился и встретил ее взгляд своими горящими глазами, которые буквально пожирали ее. Амелия вдохнула побольше воздуха и осмелилась спросить:

– А как же остальное?

– Как прикажет моя госпожа, – ответил Томас, лукаво усмехнувшись.

Он снял нижнее белье, отбросил его в сторону и предстал перед ней во всей своей великолепной наготе.

– Ты – само совершенство. – Никакими другими словами она не смогла бы этого описать.

Вдруг улыбка невольно сбежала с лица Амелии. Томас приблизился к ней с видом пирата, который намерен потребовать сокровище. Это сравнение наполнило сердце Амелии предвкушением, особенно когда он подхватил жену на руки, жадно ища ее губы. Уверенно ступая, Томас отнес свою добычу на кровать.

– Амелия…

Его дыхание ласкало ее чело. Муж опустил ее на обтянутый шелком матрас и лег рядом с ней.

Она потянулась к нему и прижалась к его теплому телу, устраняя последнюю дистанцию и достигая почти полной близости.

– Что?

– Я самый счастливый мужчина в мире.

Его рука нащупала ее бедро и погладила по внутренней стороне, исследуя ее тело, в то время как Амелия точно так же знакомилась с его телом. Ею овладело ощущение удивительного покоя, навеянное его нежными прикосновениями. Ее обожали, ею восхищались.

– Я сделаю все, что в моих силах, чтобы быть с тобой поласковее, чтобы этот новый опыт стал для тебя как можно более приятным, – пообещал Томас.

Он целовал ее до тех пор, пока его лобзания не опьянили Амелию. Она привыкала к нему, он же возбуждался все сильнее, и его прикосновения заставляли ее с нетерпением ожидать того, что последует дальше.

Томас устроился между ее бедер, и когда Амелия скользнула пальцами по его спине и прижала его к себе посильнее, легонько двинулся вперед, пролагая тропу, которая соединит их тела в одно целое. На лице Амелии расцвела улыбка – не потому, что ей было смешно, а оттого, что она испытывала глубокое, всепроникающее удовольствие: мужчина, которого она любила, наконец-то принадлежал ей; ничего более чудесного она в своей жизни не испытывала.

– Амелия… – Он повторял ее имя, как молитву.

– Что? – отозвалась она со вздохом.

Если ей и было больно, она не обратила на это внимания. Сейчас она была способна только на одно – просить его продолжать.

Двигаясь сперва очень осторожно, Томас постепенно набирал темп, направляя Амелию в край блаженства, где тучи рассеиваются и сквозь них все ярче сияет солнце. А потом он, крепко-крепко прижимая ее к себе, отправился вместе с ней в невероятный полет…

Через некоторое время Томас бессильно опустился на нее и, прижимая жену к себе все сильнее, перекатился на бок, а она положила руку ему на грудь и ощутила стремительное биение его сердца.

– Я люблю тебя, – прошептала Амелия.

Свет за окнами потускнел, и в спальне стало темно.

– И я люблю тебя, – повторил Томас уже, наверное, в сотый раз. – И буду любить всегда.

– Изумительно! – воскликнула подошедшая к Амелии Габриэлла. – Это похоже на то, о чем ты мечтала?

– Это еще лучше, – ответила Амелия.

Оглядываясь вокруг, она приходила в восторг от того, как преобразился купленный ею дом. За шесть месяцев он изменился до неузнаваемости. Здание с отполированными декоративными элементами из дерева и натертыми до блеска полами выглядело не менее солидно, чем любой другой городской особняк.

– Правда, без Томаса у меня вряд ли что-нибудь получилось бы.

Габриэлла ответила на это понимающей улыбкой. Беременность удивительно шла ей. Раф испытывал настоящий восторг при мысли о том, что скоро станет отцом. Еще пару месяцев, и их ребенок появится на свет. Габриэлла держала свою беременность в секрете, до тех пор пока они вдвоем с Рафом не уехали в Париж.

– Похоже, – сказала она Амелии, – что Томас влюбился в тебя гораздо раньше, чем сам это понял.

Амелия смотрела на мужа, который беседовал неподалеку с Рафом и их друзьями: графом Уилмингтоном и бароном Готорном, – и у нее на сердце было радостно и легко. Почувствовав ее взгляд, Томас повернулся к жене. Он извинился перед собеседниками и подошел к ней.

– Когда твоя школа откроется, она будет пользоваться большим успехом, – сказал Томас. – С этим согласны все, с кем мне приходилось говорить.

Они пригласили всех, кто пожертвовал деньги на школу, побывать здесь до официального открытия, которое состоится в ближайший понедельник. Разумеется, придут мистер Лоуэлл и мистер Бертон и, похоже, половина жителей района Мейфэр. Два упомянутых джентльмена явно играли роль дипломатических представителей, уговаривая всех, с кем только им приходилось встречаться, пожертвовать средства на затею Амелии. Когда молодой герцогине стало известно об их усилиях, она не знала, как их и благодарить.