– Амелия – не моя имя. Это всего лишь очередная копия принцессы Меларисы.

– И ты говоришь это с болью. Подумай, Мел. Я прошу тебя, подумай. Если ты пройдешь пятый этап, пути назад не будет. Но сейчас еще можно все изменить. Обрести самостоятельность.

– Я… я не знаю…

– Немного времени еще есть. Я не прошу дать ответ прямо сейчас. Но подумай. И прими решение.

Я не могу бросить Рису! Не могу бросить особенно в такой сложный момент, когда вокруг нее закручиваются интриги и даже родной отец не хочет защитить.

– С Дарисом я разберусь. Король упрям, он не желает меня слушать. Но ты можешь держаться от Дариса подальше. Вопрос с ним скоро решится.

– Какой вопрос?

– Мел! Ты можешь хоть раз подумать о себе, а не о Меларисе?

– Тебя это злит, верно? Ты хочешь, чтобы я думала о себе. Хочешь, чтобы приняла правильное решение. Вернее, такое, какое ты считаешь правильным. А я, видите ли, опять думаю о Рисе!

Я оттолкнула Шейна и вскочила на ноги.

– Но я не твоя марионетка! И я не буду поступать так, как хочешь ты.

Шейн тоже поднялся.

– Я всего лишь хочу, чтобы ты не жалела о сделанном выборе всю оставшуюся жизнь, – сказал он, прожигая меня взглядом.

– Ты не можешь знать, о чем я буду жалеть, а о чем не буду. Я не могу бросить Рису! Не могу!

Шейн резко подался вперед, обхватил мое лицо, притягивая к себе, и поцеловал. Горячо, неистово. Так настойчиво, как будто хотел завладеть мною без остатка. Я ответила, раскрываясь навстречу. Мир снова закачался и закружился с бешеной скоростью. Нежность и страсть, отчаяние и непреодолимая тяга к друг другу, боль и надежда сплелись в один клубок. Шейн целовал меня. Гладил мое лицо, мои плечи и шею. Казалось, на кончиках его пальцев вспыхивает пламя, и вслед за ним внутри меня поднимается горячая волна.

– А от этого, Мел? – выдохнул Шейн, отстраняясь от меня. – От этого ты тоже готова отказаться ради Меларисы?

Я улыбнулась с горечью, которая теперь поднималась во мне. Но эта горечь смешивалась с нежностью.

– Ты ведь сказал, что не хочешь, чтобы я делала выбор из-за тебя.

– Да. Я хочу, чтобы ты поняла, как ценна твоя жизнь сама по себе. Как ценна ты, независимо от меня, от Меларисы, от Академии Двойников и всего остального. Но… наверное, я все же эгоист, – он усмехнулся. – Не сдержался. Потому что я хочу быть с тобой.

– И это даже становится возможным? – я продолжала улыбаться.

– Да, это возможно. Ты мне веришь?

– Верю.

Некоторое время мы молчали, всматриваясь в глаза друг друга.

– Она не оценит твою жертву, – Шейн качнул головой.

– Возможно. Но сейчас Риса в опасности.

– А потом будет поздно.

– Да. Наверное, да…

Я протянула руку, скользнула кончиками пальцев вдоль маски. Очертила выступающие узоры на ней. Затем спустилась ниже. К щеке Шейна. Он замер, позволяя мне прикасаться. А я погладила щеку, затем провела по подбородку.

– Знаешь… мне уже кажется, что не так важно увидеть тебя под маской, – задумчиво заметила я. – Кажется, я знаю тебя. И этого достаточно, чтобы не уговаривать постоянно снять маску.

– Я могу снять маску. Но не хочу тебя напугать.

– Можешь? Прямо сейчас?

– Да. Но я боюсь, что это все испортит.

– Испортит что?

– Все. Это может повлиять на твое решение. И оно не будет принято так, как должно. – Он перехватил мою руку, сжал в своей.

– Слишком сложно, Шейн. Меня всю жизнь готовили к тому, чтобы быть двойником. Всю жизнь убеждали, что стать двойником – это не просто моя судьба. Это мое спасение. Это все для меня.

– Может быть. Все для тебя в окружающем мире. А что внутри, Мел? Что у тебя внутри? – проникновенно прошептал Шейн, снова наклоняясь ко мне.

На этот раз поцелуй был мягким и осторожным. Вдумчивым и медленным. Таким, что сердце щемило от нежности и желания уберечь это чувство, не причинять друг другу боль.

– Я сниму маску, когда ты примешь свое решение, – шепотом пообещал Шейн. – А теперь просто подумай о себе. О том, как ты хочешь прожить эту жизнь.

Шейн отстранился.

– Поверь, найдутся люди, которые смогут защитить Меларису. Тебе вовсе не обязательно ради этого жертвовать собой.

Я хотела спросить, что Шейн имел в виду, когда говорил, что вопрос с Дарисом скоро решится. Какой вопрос и как именно он должен решиться? Зависит это от Шейна или нет? Но не успела.

Внезапно он поморщился, как будто от боли. Чуть наклонившись вперед, схватился руками за виски.

– Шейн, что с тобой?!

– Все в порядке, – выдавил он выпрямляясь. – Бывает. Это… нормально в моей ситуации. Но, прости, нам пора возвращаться.

Он взял меня за руку и повел к пасущемуся неподалеку арволу.

– Но как ты будешь управлять полетом, если тебе плохо?!

– Мне не плохо. Голова немного болит, но это ерунда.

Шейн помог мне забраться в седло, запрыгнул следом и тут же заставил арвола подняться в воздух.

– Шейн, я… – из-за ветра, ударившего в лицо, в первый миг я захлебнулась словами. Пришлось повторить: – Я могу чем-то помочь?

– Говори. Что-нибудь говори.

– Но зачем? – я перепугалась еще больше.

– Лучше говори вслух, а не думай!

Что же такое жуткое с Шейном происходит?! Так. Не думать, чтобы не усугублять ситуацию. Лучше говорить вслух.

– Ладно-ладно, – затараторила я. – А знаешь, когда я была маленькой, я уже тогда серьезно относилась к задаче двойника. В семь лет мы с Рисой вернулись во дворец ее отца на летние каникулы. Мальчишки, дети приезжих аристократов, дразнили ее, что она, как все девочки, бесполезна и вырастет глупой-глупой, потому что учится в каком-то захудалом пансионе. Я тогда поняла, что Риса вот-вот проболтается про Академию Двойников. Не знала еще, что это просто невозможно. Невозможно говорить об академии с тем, кто не знает о ней. Я испугалась и еще так обидно стало за Рису, что я набросилась на мальчишек с кулаками. Я тогда еще не умела драться и была, наверное, хилой, как все девчонки. Но желание оградить Рису от всех опасностей придало мне сил. В общем, я их тогда хорошенько побила… Но, наверное, это потому, что они сдачу сдавать девчонке не захотели.

– Спасибо, Мел, – Шейн шепнул мне на ухо и направил арвола к земле. Мы остановились там же, откуда улетели. Знакомые кусты!

Шейн помог мне спуститься, хотя я вполне могла бы справиться сама. Сейчас, когда ему так плохо, не до ухаживаний.

– Как ты? – спросила я, с тревогой заглядывая Шейну в лицо.