– Я очень сильно виновата… Лена, а хочешь,бери себе моего Витьку. Он очень хороший человек. За ним любая, как за каменнойстеной. Ему одному нельзя. Он один жить не умеет.

– Ах, он жить один не умеет… Ты что, совсемдура, это же не фильм, где мужиками для разнообразия меняются! Если за твоим,как за каменной стеной, так какого хрена тебе за этой каменной стеной несидится?! Какого дьявола ты рыпаешься?!

– Извини…

Я хотела положить трубку, но Лена это тут жепочувствовала и завопила так громко, что у меня зазвенело в ушах:

– Ромка вчера ночью пропал! Поехал помочьтоварищу и пропал! Не ночевал он сегодня!

– Как не ночевал?

– Так, не ночевал, и все!

– А где же он?!

– А я почём знаю… – Лена не выдержала ирасплакалась.

Я не поняла, почему она со мнойразоткровенничалась, ведь теперь я стала ее лютым врагом. Видимо, ее настолькопереполняли эмоции, что необходимо было хоть с кем-то поделиться. Ей нужно быловыговориться, и не было никакой разницы, кто именно будет ее слушать.Естественно, при других обстоятельствах она послала бы меня куда подальше, нотолько не сейчас.

– Так он что, уехал без вещей?

– Какие, к черту, вещи, зачем они ему?! Онвообще дома не ночевал!

Я не верила свои ушам. Когда мы разговаривалив последний раз, Роман сказал, что заходил в ночной магазин, купил бутылкупива, посидел на лавочке и уже подходит к своему подъезду.

– Я знаю, что и с тобой он не был, потому чтоВиктор сказал, что эту ночь вы были вместе. Я ума не приложу, где он. Когда я звонилаему последний раз, он сказал, что будет с минуты на минуту. У меня еще тогдакак-то на душе было нехорошо, и я через некоторое время на балкон вышла.Стояла, ждала его, ждала, и все бесполезно.

– А во дворе ничего подозрительного незаметила?

– В смысле? – не поняла Лена.

– Может, машины какие стояли, может, люди?

– Да не было там никаких подозрительных машин.Я когда на балкон вышла, от дома джип отъехал, и все.

– Какой джип?!

– Черный, с тонированными стеклами. Я в нихвообще не разбираюсь. Когда я вышла, он уже отъезжал.

– Бог мой…

– А ты что, знаешь, что это за джип?

– Нет. Не знаю.

– Я уже всех его друзей обзвонила, всехзнакомых. Никто его не видел. Никому он не звонил. На работу тоже не вышел.Мобильник выключен. Он раньше никогда работу не пропускал. Я с ума схожу отстраха. Конечно, что-то случилось! Я уже в милиции была. Лучше бы я туда неходила. Посмеялись надо мной, и все.

– Как посмеялись?

– Как у нас в стране над беззащитным народомсмеются?! Так и надо мой посмеялись. Сказали, что это ерунда. Если суткиотсутствует, то это слишком маленький срок. Даже заявление не приняли. Сказали,через недельку приходите. А пока… Пока рано бить тревогу. Мол, дело молодое.Наверное, выпил, загулял у любовницы, телефон отключил. Так рассуждают, какбудто у каждого мужчины есть любовница. Вот если бы ты на моего Ромку глаз неположила и к рукам его не прибрала, то он бы отродясь никому не был бы нужен.Короче, в милиции меня развернули. Они, наверное, пропавшего начинают искатьтогда, когда поиски уже не имеют смысла.

– Кошмар.

– Если Рома не найдется, то я приду через двадня. Они примут, – сказала Лена с угрозой и тихонько всхлипнула. – Послушай, ичто я с тобой делюсь?! – опомнилась она. – Ты же такая зараза, каких свет невидел! Если ты мне когда-нибудь попадешься, то я задушу тебя собственнымируками!

Я не стала выслушивать ругань и бросилатрубку. Не успела она коснуться рычага, как телефон вновь зазвонил.

– Да. Слушаю.

– Лебедева Ева Александровна? – спросилсовершенно незнакомый женский голос.

– Да, это я… – Сердце у меня оборвалось.

– С вами говорят из реанимации городскойклинической больницы имени Склифосовского.

– Что случилось? – Я готова была упасть вобморок.

– Ваш муж Лебедев Виктор Михайлович ехал нанедопустимой скорости и не справился с управлением. Произошла авария. Он въехалв опору. Благо, что больше никто не пострадал. Он находится в реанимационномотделении нашей больницы.

– Он жив?!

– Состояние оценивается как крайне тяжелое.Сейчас он на операционном столе. Приезжайте, все подробности вы узнаете удоктора после операции.

– Он будет жить?!

– Я не доктор. Но надеяться нужно всегдатолько на лучшее. Вы приедете?

– Да, конечно. Только у меня нет ключей отквартиры… Но ничего. Я что-нибудь придумаю…

Я сидела у постели мужа и бояласьпошевелиться. Виктор уже очнулся и смотрел куда-то мимо меня в потолок,стараясь не встречаться со мной даже мимолетным взглядом. Я прокручивала вголове фразы, которые произносил мой муж перед тем, как привязать меня кбатарее и закрыть входную дверь. Перед тем как меня пустили к супругу, явстречалась с врачом, который заверил меня в том, что мой муж будет жить.Единственное, с чем ему и мне придется смириться, что он теперь навсегда будетприкован к инвалидной коляске. Опора упала прямо на мужа и переломила емупозвоночник. Я видела панический взгляд доктора, его бледное лицо, глаза,полные скорби, слушала страшный, неутешительный диагноз и чувствовала, как кгорлу подступает ком.

– Витя. – Я осторожно взяла мужа за руку изадала глупый вопрос: – Витя, тебе больно?

Муж не ответил. Возможно, он просто не хотелсо мной разговаривать, а может, не мог, потому что из его носа и рта торчалиразные трубки.

– Витя, ты меня слышишь? Если ты меня слышишь,но не можешь говорить или просто не хочешь, переведи свой взгляд на меня. Яхочу знать, что ты меня слышишь.

Но муж по-прежнему не реагировал на мои словаи не смотрел в мою сторону. От этого мне стало еще хуже, я поняла, что он ужеточно не сможет жить без меня.

С трудом сдерживая слезы, я посмотрела в окнои поразилась тому, что на улице не идет дождь. Ведь после всего, что случилось,небо должно источать слезы и оплакивать вместе со мной трагическую судьбу моегомужа и внезапное исчезновение Романа.