Взяв мужа за руку, я тихонько всхлипнула ипроизнесла словно во сне:

– Витя, я понимаю, что я во всем виновата, чтоочень глупо просить прощения, но все же, если можешь, ты меня прости.

Муж по-прежнему смотрел в потолок и делал вид,что совершенно не замечает моего присутствия, и это угнетало меня еще больше.Приподняв его руку, на которой была капельница, я стала медленно перебирать егопальцы и тихонько всхлипывать.

– Витя, ты, главное, держись… Я с тобой, Витя…

Наклонившись, я коснулась губами его руки ивытерла свои слезы о его ладонь. А затем я вновь принялась целовать его руку иуже не могла остановиться. Я целовала каждый палец, каждый ноготь и каждуюскладку между пальцами. Целовала и поливала эти пальцы своими слезами.

– Витя… Витенька… Как же так вышло? Каквышло-то?

А затем… Затем я положила голову на егоподушку и принялась целовать его в шею. Я не обращала внимания на торчащие изорта и носа трубки…

– Витенька… Витя… Родной мой. – Я обвила егоруками и прошептала: – Витенька, ничего не бойся. Я с тобой. Мы с тобой семья.Мы с тобой вместе. Ты это понимаешь? Помнишь, что ты говорил мне раньше? Тыговорил, что если мы – семья, то нам ничего не страшно. Нам в этой жизни ничегоне страшно, потому что нас двое… Мы сила. Мы такая сила…

Я смотрела на своего мужа, и меня переполнялатакая гамма чувств, начиная от любви, пускай не такой яркой и манящей, какраньше, но все же любви, жалости, вины и сострадания. Мне захотелось, чтобы онменя обнял так сильно, как обнимал раньше, рассказал мне о силе своей любви ичтобы я растворилась в нем вся, без остатка. Я присматривалась к лежавшемурядом со мной мужу и поражалась тому, как сильно он изменился и даже постарел,хотя стареть ему было еще очень рано. Он был такой бледный, холодный, немощный,а в его глазах читался неистовый страх. Прижавшись своей гладкой щекой к егоколючей, я стала прислушиваться к его жесткому дыханию и представлять этунелепую аварию. И эту опору, которая упала на моего мужа…

– Витенька, это я во всем виновата. Витенька…Ты слышишь, это я во всем виновата! Ты ни в чем не виноват. Ты очень хорошийчеловек, заботливый муж и прекрасный отец нашего ребенка. Ты же сам знаешь, какобожает тебя наша дочь! Господи, как же она тебя обожает! Ты не виноват в том,что на мне женился. Ты просто не имел представления, на ком женишься. Ты жеведь совсем меня не знал… Ты не знал, какая я и какой могу быть. Да и я… Я непозволяла тебе это узнать. С тобой я никогда не была собой. Видимо, в этом ибыла вся проблема. Я всегда мечтала встретить человека, который быбезоговорочно позволял мне быть собой и при котором я могла бы полностьюраскрыться. Знаешь, Виктор, больше всего на свете мне хочется рыдать. Такгромко и так отчаянно, чтобы дрожали стены. Но я боюсь начать, потому что потомвряд ли смогу остановиться. Ты только знай, что ты ни в чем не виноват! Ты взялв жены кота в мешке. Я лицемерила, а ты мне поверил. Если бы ты знал, какая яна самом деле, то ты бы обошел меня стороной и даже не взглянул в мою сторону.Но ты мне поверил. Ты думал, что я простая и понятная. Это я во всем виновата,Виктор. Я не позволила дать тебе себя узнать, потому что я не знаю себя сама.Иногда я боюсь себя. Как же я себя боюсь, Витенька.

Приподнявшись, я немного откашлялась и сказалато, что хотела сказать сразу после того, как узнала о страшной аварии своегомужа:

– Витенька, любимый, я хочу, чтобы ты знал –Романа в моей жизни больше нет и никогда не будет. Я навсегда вычеркиваю его изсвоей памяти, он для меня больше не существует, после всего, что случилось, яне могу оставить тебя одного. Теперь в моей жизни существует один мужчина, иэто ты, мой родной. – Я на секунду замолчала. – Если, конечно, меня простишь иостанешься со мной…

В этот момент Виктор слегка повернул ко мнеголову, и я увидела в его глазах слезы.

Я приехала в больницу для того, чтобы забратьВиктора, ровно через два месяца. Зашла в палату с огромным букетом роз и…увидела своего осунувшегося, постаревшего и похудевшего мужа, сидящего винвалидном кресле. Накачанные санитары занесли его кресло в микроавтобус,который я специально арендовала, и пожелали мне счастливой семейной жизни.Вернувшись домой, Виктор первым делом включил телевизор и подкатил свое креслокак можно ближе к экрану. А я… Я приготовила обед, села у окна и стала думать оРомане, местонахождение которого было неизвестно и по сей день. В том, чтоРомана нет в живых, я не сомневалась ни на минуту, но в силу понятных причин немогла сказать об этом вслух. Покормив мужа обедом, я дала ему пульт оттелевизора и хотела было уйти на кухню, чтобы помыть посуду, но Виктор задержалменя и взял за руку:

– Как поживает твой Роман?

– Он пропал без вести. Еще два месяца назад. –Я села на кушетку рядом с ним и опустила глаза.

– Как это – пропал без вести?

– Не знаю. Никто ничего не понимает. Какисчезают люди? Просто вышел человек из дома и пропал без вести. Ведь скольконарода так исчезло. Не он первый и не он последний. Ушел из дома и не вернулся.Сейчас сотни людей стали заложниками подобной ситуации и находятся в розыске.

– Вот уж не знал. Ты думаешь, он жив?

– Мне это неизвестно, – нервно ответила я, таккак была не готова к подобным вопросам.

– Как это ты не знаешь?

– А как я могу это знать? Откуда?

– Неужели он не сказал тебе, куда пошел?

– Нет, Витя. В тот момент, когда он ушел издома, мне было как-то не до него. Я была очень сильно занята. Мы с тобойсбрасывали труп в колодец.

– Спасибо, что напомнила, – не без ехидствасказал супруг. – А то я что-то позабыл про те обстоятельства.

– А я нет. Мне кажется, подобные вещи навсегдаврезаются в память.

– Скучаешь? Переживаешь? – никак не могуспокоиться Виктор.

– Я не понимаю, о чем ты.

– По своему ненаглядному красавцу Романускучаешь?

– Вить, почему я должна скучать илипереживать? У него есть законная жена.

– А ты что, хочешь сказать, что ты для негопосторонний человек?!

– Конечно, посторонний, – попыталась успокоитья мужа.

– Очень жаль, что из-за этих отношений с этимпосторонним человеком я навеки прикован к инвалидному креслу.

– Ты же обещал мне не вспоминать.