возможности дать приказ на отступление, но Броун посчитал это ненужным. Кроме того, генерал-поручик прислал прошение на мое имя о позволения перейти на службу к Марии-Терезии.

Пусть теперь переходит, разжалованный, без права ношения русского мундира и презираемый в обществе. Нужен такой вояка австрийцам? Пусть забирают! Но не должен солдат Российской империи, будь он хивинцем, дагестанцем, или даже, как Искандер, бывшим янычаром, своей кровью позволять иным побеждать.

Австрийцы тогда не проиграли сражение. Не так, чтобы разбили армию Кейта, но заставили прусского генерала отойти к самой Праге, а, после, и за богемскую столицу, заняв позиции на возвышенностях. Вот оттуда выбить пруссаков окажется еще более сложной задачей, нежели ранее.

Мария-Терезия запросила помощи, но через тайную дипломатию. Я не то, чтобы отказал, но, имея острое желание заканчивать войну после инцидента с Англией, предложил начать переговоры.

Три недели все молчали и чего-то выжидали, при этом активных боевых действий не велось. Только французы собирали новую армию и грозили всем и вся, что вот именно что в этот раз, они-то покажут. Однако все французские силы ретировались, как только Фридрих, вопреки всему, даже здравому смыслу, рванул к французской границе.

Тут и получилось подойти к Берлину. Нет, мои войска не вошли в город, который откупился, но Россия показала, что именно она сейчас решает, кому жить, а кому и помирать на поле ратном. Берлин отдал три миллиона серебром и даже не торговался относительно каких-то там ассигнаций или расписок. Только металл. При этом часть ремесленников, особенно оружейников, пусть не столицы Пруссии, но иных городов, исчезали, вернее, были вынуждены встать на путь смены подданства.

Все задачи в войне Россия выполнила, зачем же продолжать войну? Это имело бы смысл, если не было бы угрозы экономическому кризису. Без торговли с Англией, да и вообще нормальных торговых отношений, медленно, но моя империя станет уходить в пропасть, при всей внешней величественности.

— Ваше Величество! — вырвал меня из мыслительного процесса Илья.

— Просил не беспокоить! — с нотками раздражения сказал я.

— Прибыл Никита Иванович Панин! — сообщил секретарь.

Этого человека я ждал. На мирную конференцию, которая должна была пройти в Аахене нужен был изворотливый представитель. Посылать туда Нелидова я счет неправильным. Он слишком прямолинейный человек, пусть и такие качества в ряде случаев даже на пользу. Но тут нужно было извернуться и не потерять ни земли, ни союзников. В ближайшие годы я не хотел воевать. Пора было бы освоить те ресурсы, что добыты, прежде, чем чего-либо хотеть иного. Панин же имел отношения и в Швеции, где и был послом, в Пруссии, хорошие связи в Дании, во Франции. Нужна была альтернатива союзу с Австрией, желательно без каких-либо конкретных договоренностей, только чтобы австрийцы больше ценили то, что у них есть мы. Но главное — Кенигсберг российский и он не может стать предметом обсуждения.

— Ваше Императорское Величество! — в кабинет зашел невысокого роста, весьма улыбчивый мужчина, полноватый, как и многие в этом времени, но не толстый.

— Никита Иванович, Вы нужны мне, как и нашей России! — сказал пафосно я.

— Готов служить, Ваше Величество! — ответил один из организаторов государственного переворота и моего убийства.

Никакого влияния эта гадюка при дворе не получит, но не воспользоваться его дипломатическим талантом, я не мог. Пусть едет в Аахен, договаривается, устраивает приемы, подкупает кого надо, деньги дам.

— Итак, я повторю, — сказал я после уже двухчасового разговора. — Нам нужна Пруссия, как умеренно сильная держава. Ровно настолько сильная, чтобы Австрия была в напряжении. Саксония, думаю справедливый трофей Фридриха, но не Богемия. Против того, чтобы Швеция получила Померанию, я не стану возражать, но и не хотел бы, чтобы Россия отстаивала интересы северного соседа до последнего политического аргумента. Впрочем… у Вас будут исчерпывающие инструкции. Действуйте по ним!

Панин раскланялся, заверил, уверил, пообещал, ушел.

— Илья, Шешковский прибыл? — спросил я, после того, как вызвал секретаря.

Вызов Ильи был магическим — с помощью светового индикатора. Да, Рихнер сделал такой вот дейвайс, видимо, рассчитывая заполучить какую награду. Что ты! Это же лампочка светится, если перевернуть рубильник! Ха! Пришлось выписать некоторое дополнительное финансирование для исследователя электричества. Хотя, он повторил лишь то, что уже установлено в моих выездах в каретах. Но, личные средства есть, ущерба бюджету не будет, может в скором времени и селектор изобретет. Хотя вряд ли.

— Господин граф ожидает в приемной! — сообщил Илья.

— Проси! — сказал я.

— Ваше Императорское Величество! — в кабинет вошел глава Тайной канцелярии.

— Ну, Степан Иванович! Есть чем порадовать? — сказал я показывая рукой на стул.

— Простите, государь, но радости сведения не несут! — ответил Шешковский, присаживаясь.

— Степан Иванович, если у нас уже есть возможность получать важные данные из английского парламента, это уже отличнейшая новость сама по себе. Предупрежден — вооружен! — улыбнулся я.

Улыбка оказалась лишней, ибо те не весьма полные сведения, которые принес Шешковский, действительно заставляли сильно задуматься, как и внести коррективы в работе многих министерств.

Англичане, как сказали бы индейцы, выходили на тропу войны. Против нас воевать удумали. Позже, когда найдут других исполнителей, но воевать точно станут. Вопрос только в том, сколь долго продлится холодная фаза противостояния и когда начнется горячая.

У Шешковского, хотя почему у него, у меня, как правителя Российской империей, появился важный осведомитель из партии вигов в английском парламенте. Пойман был прелюбодей на горяченьком, любил, скотина, маленьких девочек, да и мальчиками не брезговал. Наши агенты работали в том числе и через бордели и там, оказалось, есть один особый клиент, с особыми вкусами. Жаль, что нет фотоаппарата, но и тех доказательств, что были собраны, хватило, кабы прижать сластолюбца к стенке. Ну а после дали ему денег, взяли бумагу о соглашении работать на русскую разведку, приложили печать этого господина к документу. Так что агент есть, правда такой, что придушил бы собственными руками. Но что поделать, если на кону огромная держава, где, волею… каких-то сил, я стал правителем.

В целом, ничего нового мы не узнали из того, что уже сами смогли предугадать, но направления нам были неизвестны. Так, отрадно было думать, что мои усилия в Австрии были оценены англичанами, которые считают, что русская «мягкая сила», как и уступки Марии-Терезии, особенно после личной беседы, смогут если не удержать австрийцев, то сильно усложнить англичанам с ними работу. Так что и нам следовало бы усилить свою работу с Австрией, чтобы в будущем иметь в лице Марии-Терезии если не союзника, то нейтрала.

— Что по сыну Марии? — спросил я.

— Карл Иосиф растет здоровым и умным мальчиком. В свои семь с половиной лет, уже свободно говорит на французском, изучает латынь и даже греческий, — начал докладывать Шешковский.

— Степан Иванович, мне нужно, чтобы ему сделали незаметно, хоть как, прививку от оспы! — перебил я главу Тайной канцелярии [Карл Иосиф умер от оспы в 16 лет].

— Простите, государь, пока такой возможности не предвидится, — повинился Шешковский.

— Я буду переписываться с Марией-Терезией о том, чтобы в следующем году мальчик посетил Россию. Тут и сделаете. Я хочу, чтобы Аннушка была счастлива с ним и тот полюбил Россию и выжил. А после, кто его знает, как сложится судьба старшего сына Марии-Терезии Иосифа, — сказал я, но не желая более продолжать тему, выбрал иное направление разговора. — Необходимо подготовить людей для работы по Персии и на Кавказе. Там не должно быть никаких бунтов, ну а персы наши враги и, скорее всего, уйдут под пяту к англичанам.

— Так и есть, Ваше Величество, уже обсуждалось количество серебра и офицеров, которые поедут в Персию, — ответил Шешковский.

— Хорошо, что Вы это понимаете, так что работайте. Я переговорю с господином Рычковым и посмотрим, сколь много денег мы сможем Вам еще дать. Хотя, Степан Иванович, Ваша служба обходится мне в кругленькую сумму и без увеличений. Пока Вы приносите мне подобные сведения, я готов платить, — я пристально посмотрел на Шешковского, чтобы убедится, что мой непрозрачный намек услышан и понят. — Как там Антуан справляется?

— Ваше Величество, уже три шпиона выявили таким образом, — похвастал Шешковский.

— Больше