на пути палку и гневно вошла в круг защиты. Асириус осторожно шел следом, поджав хвост.

— Что это было? Зачем шуметь? — не понял Диедаро и принял вертикальное положение, чтобы ракурс стал более удобным к усваиванию информации. Потянулся, расправляя плечи. Запыхавшаяся краснолицая ящерица злобно зыркнула на него и зашипела:

— Мы упустили его!

— Кого? — недоумевал тео. Он под утро лег спать, все было гладко и спокойно — и вот тебе раз! Утро начинается не с чая, а с возмущенных воплей Эпопеевой. Тео начал интенсивно тереть глаза.

— Упыря!

— Вы, что, охотились на нежить, пока я спал? — напрягся Диедаро.

— Вот еще! — огрызнулась дао. — Ни на кого я не охотилась. Отошла в кусты ненадолго, и тут — оно!

— Оно?

— Оно, да! Я была чуть-чуть занята, а эта лысая и бесстыжая тварь, что подглядывала за мной, убежала в лес. Мы с Асиком гнались за ним в самую чащу, но вампир улизнул в одну из пещер. Теперь нас ждет полный трындец!

— Почему? — Диедаро все еще не проснулся и плохо соображал.

— Да потому, блин, что теперь этот упырь донесет другим упырям, что я покинула академию. Теперь за мной снова будут охотится. Как в старые добрые времена. Мне же одних охотников мало, теперь еще и вампиры будут. Ох, зараза! Ты убивал вампиров? Если нет, то скоро тебя это ожидает, будь уверен… Себастьян хочет покончить с Эпопеевыми и пытается выловить меня. Убивать, он, может быть, и не собирается, а вот обратить — вероятнее всего. Если я перестану жить, то и проклятие некому будет снимать, а значит, древнему вампиру не придется больше прятаться. Сечешь фишку?

— Кажется, да, — начал соображать Диедаро. — И тебе доброе утро.

Он посмотрел на обломанную куропатку, от которой осталась одна нога и половина корпуса.

— За завтрак спасибо, — кивнула Эльвира и уселась рядом, запуская руки в рыжие космы, которые начали стремительно седеть. Вероятнее всего, на голове Диедаро происходило тоже самое. Выглядело… не ахти.

— Сними маскировку, она выглядит стремно и убого.

— Да пофиг.

— Пожалуйста.

— А я говорил, что рыжий — не твой цвет, — влез едо-тень. Послушай хотя бы двуногого собрата.

— Вы достали. Вот серьезно, сплошные придирки и никаких конструктивных предложений. А я — тонкая творческая натура, мне тяжело работать в таких условиях! Ладно. Хрен с вами!

Эльвира ухватилась за волосы и зажмурилась. Сначала она вернула свой цвет, затем волосы приобрели насыщенно фиолетовый оттенок.

— Нафига… — поморщился Диедаро. Эльвира смирила тео строгим взглядом и ткнула его пальцем в лоб.

— Тебя не лишали на два месяца магии, ты не поймешь моих чувств. Я теперь свободна! Я буду творить что хочу! Красится буду, играть с материей. Придумывать новые формулы, и все такое. А теперь ешь и собирайся, мы зайдем в город.

— Зачем? — в один голос воскликнули Асириус и Диедаро.

— Как это, зачем? — искренне удивилась Эльвира. — Мне плохое настроение и стресс противопоказаны. А раз так, я буду его снимать. Хочу выпить кофе.

— Ты рехнулась? — разозлился Диедаро. — Мы убегали! Мы быстро и не оглядываясь удирали как можно дальше из Хольма от Миодая, а ты, оказывается, не спешишь? Знаешь, я теперь понимаю, почему ты в академию три месяца добиралась. Я просто слов не нахожу!

— Ненадолго, все путем. Пропустим по стаканчику свежемолотого и едем дальше. Это час займет, не дольше. Спокойно, не надо бушевать, лисичка!

Тео бросил короткий взгляд на едо-тень, который смиренно принял решение спутницы. Обогащенный опытом странствия в компании Эпопеевой, Асириус обрел непостижимый простым смертным дзен и воспринимал все происходящее с лошадиной долей иронии.

Диедаро не то, что бы злился, скорее пытался понять ход мыслей ящерицы. Скучать с ней не приходилось, но тео хотелось немного больше уверенности в плане, которому они следовали.

Пока что оставалось пожимать плечами и молча следовать за взбалмошной рептилией и молиться на успех кампании.

Она не молчала, нет.

Некоторые ее решения становились вполне понятными, например, с тем же кофе, который ей не давал Миодай. Как и многую другую еду, которую находил недостаточно полезной. Рептилия на правильном питании сидеть не хотела совершенно, но все время, проведенное в замужестве, ей приходилось есть то, что давали. А теперь она упивалась свободой, закидываясь чипсами и ядреными сладостями, обильно заливаясь газировкой.

Диедаро такой страсти к вредной пище не разделял, но состояние Эпопеевой было ему вполне понятным.

Он сидел напротив и посматривал в окно, пока дао глушила третий стакан кофе, заедая тортиком. Асириус бродил неподалеку, украшенный рунами скрытности на седле. На него самого руны ложились крайне плохо, поэтому Эльвира и не могла его нормально покрасить.

Уже доедая последний кусочек медовика, Эльвира ногой пнула Диедаро и указала пальцем куда-то в окно.

— Тут изгоняющие. Теперь действительно уходим.

— Да неужели. Как это неожиданно!

Она словно нарывалась на охотников, а потом сбегала у них под носом. Словно для нее это всего лишь игра.

Так повторялось не один раз, Диедаро чувствовал закономерность.

Компания покинула Брокс и двинулась на юг.

Днем изгоняющие опасались встретить своих коллег, а ночью приходилось прятаться в защитном кругу, чтобы не нарваться на вампиров или еще какую-нибудь нежить.

Диедаро иногда видел их: красные зрачки то и дело мелькали в темноте пещер и чащоб. От близости смерти становилось не по себе, особенно когда заканчивались сучья и приходилось покидать границы круга, чтобы не замерзнуть без огня.

Изгоняющие добрались до моста и перебрались через широкую и довольно неспокойную реку Домь, и как раз ближе к ночи изгоняющие оказались на тропе кочевников, на перекрестке. Края топтаных оленьими копытами троп украшали продолговатые камни, обросшие черно-зеленым лишайником.

Обветшалые ни то шалаши, ни то домики, давно не имели внутри себя света и человеческого тепла, их по праву можно было называть мертвыми. Но вряд ли они представляли угрозу: там никто не умирал, кочевники просто не все постройки разбирали и уносили с собой. Они оставляли что-то на обжитом месте для следующего племени, которое решит остановиться тут.

Эльвира рассказывала, что уже знакома с бытом кочевников и что ей приходилось ночевать у них прежде. Диедаро это ни капли не удивило.

Ему, правда, родители строго-настрого запрещали идти по тропам кочевников, а тем более спать у них в палатках.

Но теперь-то, какая разница?

Эльвира выбрала одну из построек, которая показалась ей более привлекательной, и стала огораживать ее от недобрых глаз нежити рунами. Уже смеркалось, и заброшенная стоянка с конусообразными постройками выглядела несколько зловеще. Торчащие над проемом оленьи рога, порванные в лоскуты покрышки вместо скамеек — вся эта композиция на