Старший лейтенант потушил сигарету в пепельнице из стеклоблока, сделал глоток кофе из стакана из темного стекла «Duralex» и начал излагать факты.

– Сначала групповое изнасилование на палаточном поле, потом убийство с применением молотка. Насильники уже за решеткой, однако с большой долей вероятности можно сказать, что это не они совершили убийство. На данный момент они являются главными подозреваемыми и нельзя исключить на сто процентов, что это не один из них. Но я думаю, что убийца – тот человек с молотком, которого видел Теофиль и у которого он отобрал молоток в баре в Яроцине. Молоток уже отправили на экспертизу, через несколько дней мы узнаем, является ли он орудием убийства. И у нас есть монета, которую доктор Малиновский нашел во рту девушки. На ней могут быть отпечатки пальцев убийцы.

– Что за монета? – спросил капитан Лещинский, проводивший осмотр места преступления в Яроцине. Несмотря на тщательный осмотр, он не догадался заглянуть в рот убитой.

– Малиновский нашел монету во время вскрытия, – объяснил Бродяк. – И рассказал миф о Хароне, древнем перевозчике душ умерших, который за переправу через Стикс, реку в царстве мертвых, брал один обол, то есть одну монету. Древние греки клали монету покойнику в рот. Доктор говорит, что тот, кто убил, может считать себя таким перевозчиком, и поэтому положил эту монету, и на ней могут быть отпечатки его пальцев.

– Осталось его найти, и дело можно закрывать, – обрадовался Олькевич, который не мог усидеть на одном месте после выпитой с утра порции медовой настойки. Совещания никогда ему не нравились, а сегодня особенно, он думал только о том, чтобы выбраться из душного зала и заскочить в бар чего-нибудь выпить. – Я разошлю приметы преступника и рано или поздно его задержат. Потом сравним отпечатки пальцев и посадим, – решил быстро подвести итоги потерявший терпение Олькевич. Однако Бродяк продолжил.

– Мы расспросили Малиновского о покойнике, найденном на Рыбаках, раздетом догола, как наша девушка, с пробитым черепом, но можно смело утверждать, что эти два дела не связаны между собой.

– Откуда такая уверенность? – спросил Мартинковский.

– У него во рту не было монеты, а кроме того я знаю, почему его убили. Я объясню тебе после совещания.

Мартинковский кивнул головой.

– Главное, – продолжил Бродяк, – мы задержали виновных в изнасиловании девушки, поэтому всем наверху, кто будет спрашивать о результатах расследования, можно доложить, что подозреваемые уже за решеткой. Думаю, уже можно написать рапорт полковнику. Он будет доволен, а мы спокойно продолжим расследование.

– В таком случае попрошу тебя написать рапорт, чтобы он как можно скорее был на столе Жито, – довольный результатами расследования Мартинковский улыбнулся Бродяку, а потом посмотрел на Олькевича.

– Теофиль, разошли описание подозреваемого во все комиссариаты. Сам тоже держи ушки на макушке, посети все места, где можно найти этого Харона. В конце концов ты единственный, кто его видел.

Дверь распахнулась и в зал энергично вошел Залевский. Он огляделся вокруг и среди присутствующих заметил Бродяка. Это ему по просьбе Блашковского следовало сообщить о происшествии, но он заметил также майора Мартинковского, поэтому подошел к нему.

– Товарищ майор…

– А где Блашковского потерял? – рассмеялся Олькевич, как обычно отозвавшийся без разрешения начальника. Если бы на месте Мартинковского был кто-то другой, вероятно, Теофиль давно усвоил бы хорошие манеры и сидел тихо, как мышь под метлой, но Фред Мартинковский не обращал на это внимания. Однако Залевский не собирался вступать в разговор с Олькевичем. Он хорошо знал свое место в иерархии.

– Товарищ майор, мы с Блашковским его нашли! – доложил он, не скрывая при этом радости.

– Кого?

– Подозреваемого в убийстве.

– Где? – Бродяк вскочил со стула. – В Познани?

– Так точно, товарищ старший лейтенант. То есть сначала на фотографии, а потом рядом с домом на той улице.

– На какой фотографии? Расскажи все по порядку.

– Так точно, – сказал Залевский. – Мы его нашли, но его забрали какие-то люди, он у них.

Мартинковский приказал ему сесть и рассказать все подробнее. Витя сначала выпил полбутылки стоявшей на столе «Полчинянки», а потом, переведя дыхание, начал рассказывать. Он объяснил все за пять минут.

– Где фотографии? – спросил Бродяк, когда курсант закончил свой рассказ.

– Они у меня. – Он вынул конверт из заднего кармана джинсов и положил фотографии на стол. Изображение парня с молотком и увеличенный снимок молотка он положил отдельно. Олькевич подошел ближе и стал внимательно разглядывать фотографии.

– Ну что, Теофиль? Это он? – нетерпеливо спросил Бродяк, которому было жаль каждой секунды.

– Похож на того, кого я видел, но черт его знает. Там, в Яроцине, были толпы людей с длинными волосами, – объяснил он неуверенно, надеясь, что удастся отложить выезд на задержание. План выпить в ближайшем баре оказался под угрозой, потому что на фотографиях был тот самый человек, у которого он отобрал молоток. Он надеялся, что его неуверенность повлияет на отказ выезжать на место задержания. Он посмотрел на Бродяка и заметил в его глазах характерный блеск, появлявшийся всякий раз, когда Мирек забывал о выпивке, если ухватил след. Все пропало, подумал он. Нужно быстро это дело решить, потому что по-другому не получится. Чем быстрее мы туда поедем, тем быстрее все закончится, убеждал он себя. Он вынул из внутреннего кармана пиджака очки, надел их на нос, а потом вновь наклонился над фотографиями. Внимание всех было сосредоточено на нем.

– Да, это он, у него я отобрал молоток, – вынужден был признаться Теофиль.

Мартинковский посмотрел на Бродяка, а потом на Олькевича.

– За работу, потому что Блашковский нас там уже ждет. Нужно ему помочь.

Он вынул сигарету из пачки и сунул в рот. У него не было шансов попасть на поезд в 14:30, но в 17:25 вполне реально. Конечно, если они поторопятся.

11:45

Он услышал крик, потом шаги на бетонном полу и глухой удар, отголоски которого растворились в очередном отчаянном крике.

Он сначала не мог понять, где он. Он открыл глаза, но вокруг было темно. Он даже испугался, что потерял зрение, но когда глаза привыкли к темноте, он начал различать контуры предметов. Он осмотрелся и заметил тонкий луч света. Он понял, что свет проникает из соседнего помещения. Именно оттуда доносились звуки шагов и крики. Он вспомнил парня на стуле в подвале. Наверное, это он так кричит, подумал он, а те двое избивают его дубинкой. Наверное, я тоже получил дубинкой по голове и потерял сознание. Они притащили меня в подвал и заперли здесь.

Он хотел встать, но оказалось, что руки скованы наручниками за спиной, ноги