приземлился на полу. Бродяк не дожидался, пока он поднимется, перескочил через него и побежал вниз по ступенькам, ведущим в подвал. Он попал в сени, где стоял какой-то мужчина. Одним ударом в лицо он отбросил его к стене. Он не стал с ним возиться и побежал дальше. Оглушенный мужчина не успел упасть на пол, когда Залевский на всякий случай пнул его со всей силы и побежал за старшим лейтенантом.

Они оказались в небольшом подвале. Бродяк сразу заметил лежавший на полу труп. Он мгновенно оценил ситуацию. За дверью слева горел свет. Там кто-то был. Однако прежде, чем он успел что-то сделать, Залевский выбил дверь, как и предыдущую. Он с грохотом ввалился внутрь и покатился по полу. Падая, он заметил троих мужчин. Один из них держал в руке пистолет. Залевский перевернулся на спину, целясь в вооруженного мужчину. Препятствие, на которое он наткнулся, зашевелилось. Это был Блашковский, которого он собой заслонил.

Галась замер с пистолетом в руке. Его замешательством воспользовался Бродяк. Почти не целясь, он выстрелил в руку с пистолетом. Он не промазал. Пистолет упал на пол, а державший его чекист упал на кучу угля.

Гжесь Коваль, воспользовавшись неразберихой, мощным ударом в челюсть сбил с ног мужчину, стоявшего у двери, и бросился к третьему. Ему не пришлось стрелять. Коневка, увидев, что происходит, поднял руки вверх.

– Ну что, уже успел попрощаться с жизнью? – Залевский подмигнул испуганному товарищу.

– Я был близок к этому, – подтвердил Мариуш.

В помещение ворвался майор Мартинковский. Он остановился и огляделся вокруг. Он сразу узнал Галася, и недобрый блеск появился в его глазах. За его спиной послышалось пыхтение, а потом появился лейтенант Олькевич. Он заглянул внутрь, увидел скованного наручниками Блашковского, а потом его взгляд остановился на лежавшем на угле Галасе.

– Твою ж мать, наш бравый капитан Галась с простреленной рукой, – обрадовался как ребенок Теофиль Олькевич.

12:15

Теось сидел в кресле у экрана телевизора. Этот «Рубин» по сравнению с его импортным «Sony» – жуткое дерьмо, подумал он. Цвета не имеют почти ничего общего с действительностью. Он убедился в этом много раз, потому что у некоторых его знакомых были «Рубины», и в зависимости от партии, в одних все было розовым, в других зеленым или синим. Тот, который он смотрел сейчас, был, наверное, каким-то особенным, потому что он никогда раньше не видел телевизора, где преобладал желтый цвет. У преподавателя телерадиоуниверситета, объяснявшего какую-то задачу по физике, было желтое лицо, и на нем был желтый халат, который на самом деле был белым.

– Смотрите, какое все желтое, – потешался Теофиль, но ни Бродяк, ни Мартинковский не обращали на него внимания. Они уже несколько минут обсуждали важный вопрос: как выйти из сложившейся ситуации, не потеряв лицо.

Ситуация на самом деле была непростой. Они находились в секретном месте Службы безопасности и, как уверял капитан Галась, они вмешались в их операцию. Но он недолго вопил. Теофиль с удовольствием заехал ему кулаком в лицо, и капитан замолк. Мартинковский оставил чекистов под присмотром Коваля и Худецкого, а Блашковского и Залевского отправил на улицу, чтобы они караулили въезд, ведь неизвестно, что еще может произойти. Он с Бродяком и Олькевичем пошел наверх, чтобы обсудить ситуацию.

С одной стороны, у них прерванная операция Службы безопасности с трупом человека, которого они разыскивали по делу об убийстве. Все указывало на то, что парня застрелил Галась. Потом этот же Галась собирался застрелить неудобного свидетеля, то есть Блашковского.

– Нам нужно знать, в чем дело, прежде чем мы примем какое-либо решение, – сказал майор.

– Вот только Галась нам ничего не скажет, – Бродяк уже пытался его расспросить обо всем, но чекист молчал.

– Мирек, Теофиль, послушайте. У нас единственный шанс, чтобы узнать, что случилось и почему. Нам нужно сделать это здесь и сейчас, потому что потом будет поздно. Он у нас в руках!

Бродяк усмехнулся и хлопнул майора по колену.

– У тебя есть яйца, майор. – Он поднялся со стула и посмотрел на Олькевича. – Теось, у тебя, наверняка, есть вопросы к капитану.

Теофилю не нужно было повторять два раза. Тем более телевизионная лекция была такой скучной, что он с удовольствием выключил телевизор, чтобы заняться чем-то более полезным.

Они спустились в подвал. Гжегож Коваль сидел с калашом в руках на стуле в центре. У окна, опершись о стену, стоял лейтенант Худецкий. В углу по-прежнему лежало тело убитого, а у противоположной стены сидели четверо чекистов. Галась выглядел не лучшим образом, он был бледным как стена или даже как бинт, которым ему перевязали простреленную руку.

– Как там наши бандиты? – спросил Бродяк.

– Смирные как агнцы, – усмехнулся Коваль.

– Мы не бандиты, мы из органов, – возмутился Гжибек.

– Это мы из органов, – ответил Олькевич.

– Лейтенант Худецкий, отведите двоих наверх, к майору на допрос, а мы побеседуем с господином Галасем.

Худецкий вынул пистолет из кобуры и махнул им перед носом Гжибека.

– Давай, пошел! – крикнул он грозно.

Чекисты послушно стали подниматься по лестнице.

– Гжесь, будь так добр, посади капитана на этот стул, нам нужно с ним поговорить.

Галась сел, придерживаемый Ковалем.

– Мне нужно немедленно связаться с полковником Вороной, – сказал он сквозь сжатые зубы.

– Скоро ты с ним свяжешься, но сначала расскажешь нам, что вы здесь делали и почему убили нашего подозреваемого, почему хотели убить нашего товарища.

– Ничего я вам не скажу. Это секретная операция Службы безопасности. Вы все сядете за то, что нам мешаете. Уж я-то об этом позабочусь.

– Это мы сейчас позаботимся о тебе, – сказал Бродяк и со всей силы ударил его кулаком в лицо. Галась упал со стула на пол, но Коваль посадил его туда обратно.

– Нужно его привязать, чтобы он не падал со стула, – сказал практичный, как всегда, Олькевич. Он потянулся за наручниками и сковал руки сзади, за спинкой стула, не обращая внимания на простреленную руку. Он заметил, что у стены лежит милицейская дубинка. Он поднял ее и несколько раз взмахнул в воздухе.

– У нас даже есть профессиональное средство допроса.

Галась вздрогнул при виде дубинки. Он знал, что не переживет побоев, потому что не выносил боли. Его единственный шанс – запугать этих людей.

– Полковник Ворона всех вас выгонит из милиции и посадит за решетку, вот увидите. Я всю Службу безопасности подниму против вас. Вы еще будете меня умолять на коленях…

Теофиль подошел ближе и тыльной стороной ладони ударил его по лицу. Галась замолчал, а на глаза набежали слезы.

– Да ты уже