Как странно – выходит, если бы не Ратцингер с его планами, мы бы с Домиником Винтергарденом никогда не встретились…

– Значит, ты влюбился в меня до того, как узнал правду?

– А ты еще сомневаешься? – Доминик наклонился ко мне, ласково покрывая поцелуями мой лоб, веки, ресницы. – В тебя невозможно не влюбиться, леди Винтергарден. Моя леди. Единственная. Для меня ты всегда будешь особенной. И не важно, гувернантка ты или королева.

– Погоди-погоди… – выдохнула я, упираясь ладонями в его грудь. – А когда мы поженились… Тогда ты уже знал?

– Тогда уже да, – сознался муж.

– Знал и молчал? А я-то… Я всю голову сломала, как тебе рассказать! И про развод обманул! Вовсе они в Элхорне не обычное дело! – замахнулась я на него подушкой, которая тут же была с ловкостью поймана и отобрана, а меня перехватили и повалили на кровать.

– Но ты ведь вовсе и не хотела со мной разводиться, правда?.. – прошептал он мне в самое ухо, легко прикусывая мочку.

– А может, надо было над этим подумать? – профырчала я, вырываясь, чтобы укусить его за кончик аристократического носа.

– Мы просто не успели как следует поговорить… Все время что-то да отвлекало. Прости, что меня не было рядом, когда за тобой приехали из Ангориана. Я не отпустил бы тебя с этим твоим дядей. Ни за что.

Это было сказано уже по-другому, негромко, прочувствованно, так, что я почувствовала раскаяние в его словах. И тут же прижалась щекой к груди Доминика, слушая учащенное биение его сердца. Переплела наши с ним пальцы, вкладывая руку в его по-мужски широкую ладонь и шепнула:

– Ты меня тоже прости. За то, что не всегда тебя слушалась и влипала в неприятности. За то, что сомневалась в тебе. Теперь мы больше ничего не будем друг от друга скрывать. Люблю тебя…

В ответ он крепко обнял меня, позволив всем тревогам и заботам раствориться в нашей близости, в уверенности и тепле его рук. Оставалось еще много нерешенных вопросов: сбежавший из дворца Ратцингер с его одержимостью природной магией, нежеланная корона, спрятанный артефакт, который мог указать на истинного короля. Но я знала: пока мы вместе – все преодолеем.

Благодаря Доминику, его урокам и тому, как его академическая магия сбалансировала мою природную, погубившее Джеральдину Ричмонд безумие мне не грозило, и я могла жить вдали от поместья. Но оставаться в Ангориане я не хотела. Несмотря на гордость в глазах матушки, когда на следующий день на меня надели корону. Та была тяжелой и неудобной. Я с нетерпением ждала, когда мой муж и его люди выяснят хоть что-нибудь о загадочном артефакте, и надеялась, что тот, когда найдется, укажет не на меня.

Артефакт оказался крупным драгоценным камнем из короны самого первого правителя Ангориана. По уже почти забытой народом легенде, он должен был засветиться, когда окажется в руках истинного короля – истинного не только по крови, но и по чистоте помыслов, чем умерший в храме Предвечных монарх похвастаться не мог. Камень обнаружился в одном из многочисленных тайников покойного, и, увидев его впервые, я невольно залюбовалась его чистотой и великолепием.

– Господин Майер… Клаус… – обратилась я к молодому человеку, которого мы с Домиником позвали перед тем, как открыть ларец с камнем. – Я не вправе тебя заставлять. Но пожалуйста, если есть хоть малейший шанс на то, что стать королем – твоя судьба, возьми его в руки.

Его ладонь дрожала, когда Майер протянул ее к камню. В первое мгновение ничего не происходило, а затем я едва не зажмурилась от ослепительного сияния, залившего весь тронный зал. Это было настоящим чудом, даже для меня, владеющей магией, а уж для остальных присутствующих и подавно.

– Это истинный король! – все громче повторяли придворные, которых пригласили сюда, чтобы они стали свидетелями. – Истинный король нашелся! Теперь в Ангориане все наладится!

Задерживаться в Ангориане я не планировала и уже на следующий день после коронации Клауса Майера начала собираться в дорогу. Вещей у нас с Домиником и матушкой было совсем мало. Мне не хотелось брать с собой те платья, что висели в шкафу, напоминая о том дне, когда я впервые встретилась с Ратцингером и узнала об их с королем Ганселем планах.

– Леди Эрмина! – окликнули меня, когда я в последний раз стояла у окна в своей комнате. Прощаясь с этим таким невероятным этапом в моей жизни и готовясь к новому.

– Да, ваше величество? – обернулась я.

– Не зовите меня так, – смутился он. – Для вас я всегда останусь Клаусом. Я хотел сказать… меня не привораживали к вам. Просто… вы мне действительно очень понравились… тогда, когда мы встретились в Элхорне. Я ведь не знал, что ваше сердце уже занято.

– У вас все еще впереди, – отозвалась я, пожимая протянутую мне руку. – Вы обязательно еще встретите свою любовь, настоящую. Я всей душой этого желаю.

– Разве вы не знаете, что короли не женятся по любви?

– Значит, вы станете первым. Я надеюсь, что так и будет. И буду верить за вас.

– Спасибо, – улыбнулся мне молодой король. – Доброй вам дороги, Эрмина! И счастья вам с лордом Винтергарденом!

Мы попрощались, но, садясь в карету вместе с мужем и матушкой, я, казалось, еще чувствовала на себе его взгляд. Теплый и благодарный. Доминик сжал мою руку, и я положила голову на его плечо.

Мы возвращались в Элхорн.

Первым делом наш путь лежал обратно в поместье Милтонов. Следовало забрать оттуда девочек. Теперь никто не мог оспорить наше право на опекунство над ними, так что мы собирались увезти их в столицу, в дом моего супруга, где уже началась работа по обустройству детской и классной.

– А еще – нашей спальни, – шепнул он мне, когда никто не слышал.

По дороге я немного поспала, а открыв глаза, с восторгом увидела перед собой знакомые пейзажи. Мы уже пересекли границу и приближались к поместью. Даже не верилось, что все осталось позади.

«Не все, – напомнила себе я. – Придворного мага еще не нашли. Куда же он мог подеваться?»

Когда мы наконец-то добрались до места назначения, уже наступил вечер. Аланна и Кэйти мирно спали, и мы решили их не будить – успеем порадоваться встрече утром. Нас встретили слуги и Джереми Роксфорд, которому Доминик успел заранее сообщить о нашем приезде.

– Ваши комнаты готовы! – сообщила миз Смит, которая выглядела как-то по-другому, не так, как обычно. Похорошела она, что ли? Другая, куда более женственная прическа, кокетливая блузка с оборками, румянец на щеках.

«Неужели?..» – с удивлением подумала я, переводя взгляд с экономки на наместника, который то и дело посматривал в ее сторону.

– С вашего позволения, я пойду спать, – произнесла матушка. – Очень устала. Всем доброй ночи!

Мне же спать совершенно расхотелось, так что я попросила подать чай с пирожками тетушки Берты, которые та напекла к нашему приезду. За чаем Роксфорд поведал, что моя догадка верна. Объектом его симпатий действительно стала миз Смит, и мужчина признался, что намерения у него самые серьезные. Кстати говоря, экономка оказалась вовсе не бесприданницей. Нашлось завещание Лоры Милтон, которая оставляла своей верной спутнице немалую сумму денег и кое-что из своих драгоценностей.