как вы — белые. А я — чёрный. Какие ко мне могут возникнуть претензии? Я не расист, меня даже националистом не назовёшь, потому как нет такой нации, как эфиоп или сомалиец. Все мы разобщены по кланам, народностям, племенам и союзам племён. Выходит, только я в силах вам помочь.

— И взамен?... — вклинился в мой монолог Кен.

— Вы поможете мне оружием, техникой и инструкторами. Есть у меня небольшая проблемка: мои солдаты плохо обучены. Именно поэтому я к вам и обратился: мне нужны белые офицеры. Именно офицеры, и именно белые. Не буду скрывать от вас, но я весьма низкого мнения о способностях чернокожих. Особенно в плане ведения войны с помощью современного оружия. Да, в Африке тысячелетиями ведутся войны, но воевать исподтишка — это одно, а воевать в составе армии — совсем другое. Я учился в СССР и видел, что представляют собой русские бойцы. Но у меня нет возможности нанять их советников, поэтому мне нужны именно вы.

— Всё упирается в деньги?

— Нет, не в них дело.

— Странно… Любой чернокожий, да и белый тоже, первым делом ставит вопрос о деньгах.

— На первое время они у меня есть. Если вы поможете выйти с моими лекарствами на международный рынок, вопрос о деньгах в принципе отпадёт.

— С какими ещё лекарствами? — мой собеседник оторвался от созерцания дороги и коротко взглянул на меня.

— Дело в том, что я знаю много древних рецептов целебных зелий. Думаю, они вас заинтересуют, да и не только вас. Мне самому трудно выйти с ними на рынок. Как видите, я с вами очень откровенен.

— Возможно, но в любом случае пока я не могу проверить ваши слова. Вы появились из ниоткуда и также исчезнете.

— Допустим, но я же не прошу у вас денег. Мне нужны лишь ваши люди.

— Вы просите оружие и технику. Что вы вообще задумали?

— Я планирую собрать отряд наёмников и продавать свои услуги всем страждущим. Такой вот способ заработать деньги.

— Хотите забрать себе лавры Иностранного легиона или авантюристов?

— Нет, я буду работать на себя и не отдельными мелкими группами, а большими отрядами и наниматься к правителям Африки, другое меня не интересует.

— Да. Мне надо подумать. Я не склонен доверять вашим словам, но раз уж мы начали разговор, то всё же продолжим его. Тем более мы почти приехали на ферму.

И действительно: необозримые поля с кукурузой и табаком словно разошлись в стороны, и впереди показались большие постройки. Внедорожник посигналил у закрытых ворот поместья. Из какого-то шалаша выскочил вооружённый винтовкой подросток и тут же их распахнул. Мы заехали.

Захлопали дверцы нашего авто, и «радушный» хозяин повёл меня в дом. Там уже находился ещё один человек, некто Дуглас Лилфорд, но об этом я узнал намного позже. Мне же он представился как Босс.

Мы зашли в дом и расположились в одной из комнат, где было относительно прохладно от работающего кондиционера. Мне предложили стул из красного дерева, а сами хозяева расположились в мягких креслах напротив меня.

— Ну, что же, — обратился ко мне Кен, — мне надо посвятить в наш разговор моего друга и ввести его в курс дела. Вы можете пока побыть тут и отдохнуть с дороги. Вот минеральная вода, сок, кола. Угощайтесь! Если хотите, могу предложить вам красного вина с плантаций ЮАР.

— Нет, спасибо, я обойдусь соком и водой.

— Хорошо, тогда мы вас на время оставим.

Они встали и, закрыв за собой дверь, ушли в другую комнату, оставив меня в одиночестве.

* * *

— Рассказывай, Кен, с какого перепугу ты приехал ко мне на ферму, да ещё так срочно?

— Мне позвонил Смит, я перезвонил тебе, и вот я здесь. Так нужно было. От этого то ли сомалийца, то ли эфиопа поступило крайне занятное предложение.

— Да? Ты шутишь? Я ничего не понял. Какого кактуса ты привёз этого негра с собой?

— Ну, ты же видишь, он ближе к арабам, чем к неграм! И, несмотря на его плохой английский, уверяю тебя, он достаточно умён и вполне грамотно строит свою речь. Порой даже очень грамотно. Кроме того, он заявил, будто прошёл обучение в военном училище в СССР.

— О! Чем больше ты изрыгаешь из себя слов, Кен, тем удивительнее тебя слушать. Так что ему надо?

— В общих чертах, он хочет организовать отряд чернокожих наёмников, но стеснён в средствах и инструкторах.

— И что ему мешает попросить помощи у Советов? Они с радостью предоставят и то, и другое!

— Мне показалось, он не сильно им доверяет или просто не хочет с ними связываться по каким-то своим причинам.

— А какие у нас есть основания полагать, что он не агент Китая или Советов? Откуда он вообще свалился?

— Приехал с побережья и сам явился к Смиту.

— Откуда знаешь, будто он приехал с побережья?

— Ты забываешь, какую должность я занимал, да и сейчас занимаю, хоть и не штатно.

— Действительно… А это точно?

— Да, мы проверили его по билетам, опросили персонал станции и проводника вагона, в котором он ехал. Это нетрудно, у него слишком запоминающаяся внешность. К тому же она нетипична для нашего региона.

— Я заметил. И как поступим?

— Пообщаемся с ним, расспросим подробнее. Он же не совсем дурак, ехать сюда просто так?! Понимал, на что шёл. И кроме этого я вижу и чувствую в нём просто какую-то железобетонную уверенность в себе и желание воплотить свои намерения в жизнь. Очень цельная личность. Минимум слов и жестов, максимум информации. По крайней мере, именно такое впечатление о нём у меня сложилось, пока мы ехали сюда.

— Да, на работу наших соотечественников из Лондона не похоже. Слишком грубо и примитивно, даже больше скажу: нагло. Джентльмены так не работают. Возможно, это Советы подсуетились… Но тогда вряд ли бы он так прямо заявил, что учился там. Смысла в этом нет. Китайцы? Короче, идём с ним разговаривать.

В это самое время я пил сок с минералкой. Брал стакан, булькал туда сок, потом разбавлял его газированной минералкой и: вуаля! Вкусовые сосочки на языке (самому тошно так говорить) сразу же поразились столь интересному вкусу, но мне понравилось. Правда, я вскоре проголодался, потому как нервы у меня хоть и змеиные, но энергия им