они одобрительно восприняли петровские реформы [Медушевский 1989: 64–70; Медушевский 1990, 2: 79–83; 1990, 3: 70–93]. Перевод приказов из Москвы в новую столицу России Санкт-Петербург, вероятно, позволил Петру лишить старые придворные клики былого влияния, однако это вовсе не было гарантией того, что теперь эти ведомства будут справляться со своими задачами лучше [Медушевский 1990, 3: 70–71]. Прежняя бюрократическая система с ее иерархией и привычными механизмами (как эффективными, так и не очень) перестраивалась на ходу. Вследствие этой административной неразберихи вплоть до 1705 года, когда была введена всеобщая рекрутская повинность, за массовые рекрутские наборы отвечал Поместный приказ, в то время как Приказ военных дел занимался в основном небольшими рекрутскими наборами на местах [Бескровный 1958: 26]264. Столь поздняя передача этих полномочий ведомству, которое, по идее, должно было осуществлять эти функции с самого начала, показывает, насколько устойчивыми оказались старые административные механизмы и структуры ко всем попыткам Петра реформировать всю эту бюрократическую махину. Кроме того, русское правительство по-прежнему придерживалось политики целевого налогообложения (то есть сбора налогов на конкретные нужды), что не только дополнительно усложняло административную систему государства, но и существенно затрудняло решение других фискальных задач, в частности, формирование сводного бюджета. Тот факт, что бо́льшая часть налогов взималась деньгами, а некоторые из них по-прежнему собирались натурой, ничуть не улучшал общего положения дел265. Во главе этих ведомств зачастую стояли люди из ближнего окружения Петра I, которые также напрямую участвовали в решении вопросов, связанных с ведением войны, и были обременены множеством других обязанностей266. Административный хаос привел к еще большим недоимкам, а из-за невозможности спрогнозировать объем собираемых налогов содержать регулярную армию стало еще труднее. Личный надзор царя и его ближайших сподвижников помогал справляться с этими сложностями в той или иной конкретной ситуации, однако долгосрочного решения этой проблемы найдено не было.

Следует, однако, отметить, что, по-видимому, все страны раннего Нового времени при проведении военной реформы так или иначе столкнулись с административными и финансовыми трудностями. Формирование большого и хорошо обученного пехотного войска тяжелым бременем легло даже на Османскую империю с ее практически безграничными возможностями [Agoston 1999: 135]. Правительство Великобритании, которому противостояла мощная политическая оппозиция, профинансировало создание регулярной армии, активно занимая деньги за границей. Фискальные возможности Франции были сильно ограничены из-за того, что большая часть налогов была отдана на откуп частным лицам. В Швеции с ее скромной аграрной экономикой было создано своего рода местное ополчение, однако в результате всего этого шведская армия во время войны должна была главным образом полагаться на фуражировку в местах проведения военной кампании267. У Русского государства были свои проблемы: низкая производительность труда, огромные размеры страны и очень небольшое количество квалифицированных профессиональных администраторов. Однако, хотя Петр в своих начинаниях не имел полной поддержки двора, тот факт, что он мог распоряжаться финансовыми ресурсами государства практически бесконтрольно, в какой-то степени компенсировал все вышеперечисленные трудности.

Впрочем, в результате всех этих колоссальных административных преобразований и новых специальных налогов, введенных в начале царствования Петра I, система сбора налогов, снабжения армии и выплаты солдатского жалованья, по-видимому, стала работать менее эффективно, чем в XVII веке, когда она была децентрализованной, но зато более стабильной и отлаженной [Hellie 1974: 244]. Петр и его современники жаловались, что русские солдаты были всегда голодны и плохо одеты, а их оружие было разного качества. Русские войска реквизировали провиант и фураж у местного населения; тыловая служба Русского государства работала с перебоями. На первом этапе Северной войны содержать русскую армию приходилось в основном жителям прифронтовых районов и соседних стран.

Правительственные меры, направленные на стабилизацию фискальной системы и увеличение налоговых отчислений, не привели к открытому политическому протесту. Тем не менее они явно повлияли на то, что дезертирство в русской армии стало массовым, что все бо́льшая часть населения России стала испытывать трудности с выплатой налогов, из-за чего вырос объем недоимок, и что прежде отдельные дворы стали объединяться в крупные хозяйства, чтобы иметь возможность справляться с возложенными на них повинностями. Кроме того, деятельность царского правительства привела к обострению социальной напряженности в русском обществе, и крепостные крестьяне по-прежнему в большом количестве бежали на юг и восток, где жизнь была более вольной.

Южное пограничье

Даже если вынести за скобки усиление административного и налогового гнета, о котором шла речь выше, реформирование армии и строительство флота для войны со Швецией дорого стоили Русскому государству. Массовые рекрутские наборы – притом что военная служба стала теперь намного более долгой, а иногда и постоянной – сильно ударили по старым экономическим моделям и все еще актуальным социально-военным различиям. Сокращение числа людей, занимавшихся сельскохозяйственной деятельностью, привело к нарушению экономического равновесия во всех стратах русского общества. По всей России немедленно стали звучать протесты против навязываемого сверху увеличения срока службы – одни писали прошения и челобитные, другие отказывались идти в армию, а третьи дезертировали со службы. Эти перемены затронули не только крестьян и их владельцев. Отчаянно нуждавшееся в деньгах царское правительство железной хваткой вцепилось и в русское купечество, которому в годы правления Петра I тоже пришлось несладко. Плохо восприняли переход на постоянную службу и дворяне, которым из-за долгого пребывания в армии стало затруднительно приглядывать за своими поместьями.

С учетом российской специфики военные преобразования неизбежно должны были привести к коренным изменениям в социополитическом устройстве русского общества. Ослабление влияния провинциального и мелкопоместного дворянства, начавшееся еще в XVII веке, стало еще более явным в петровское время, когда была разрушена поместная система, и русская конница перестала быть социально однородной. Упал престиж и некогда элитных частей, в которых состояли люди «по призыву»: прекрасной иллюстрацией этого факта может служить история стрельцов. После Азовских походов стрельцы протестовали не только против того, что их заставили дальше нести военную службу, а не отправили по зимним квартирам, как прежде: они были возмущены тем, что при осаде Азова им пришлось выполнять изнурительную и, как они считали, унизительную для их статуса работу [Herd 2001б]. Стрельцы были дворцовой стражей и участвовали в религиозной и повседневной жизни двора; считая себя несправедливо обиженными, они в 1698 году подняли восстание, которое было жестоко подавлено.

Особенно сильно петровские военные реформы ударили по русскому Югу. Население южного и юго-восточного пограничья Русского государства было исторически бедным, беспокойным и не слишком лояльным по отношению к Москве. Произошедшее в первые годы правления Петра усиление экономического и административного гнета, участившиеся рекрутские наборы и утрата иррегулярными войсками и полками старого типа своего былого престижа были особенно негативно восприняты именно в этом регионе России. В 1705 году восстали возмущенные произволом со стороны местной администрации стрельцы отдаленного от Москвы, но очень важного в стратегическом плане пограничного города Астрахань, убившие воеводу и других чиновников и офицеров. Поводом для бунта стал царский указ, запрещавший носить бороды и русское платье; к Астрахани вскоре примкнули и другие города Юга. Местное население давно было недовольно религиозными и культурными притеснениями со стороны Москвы, при Петре же положение дел стало еще хуже из-за усиления налогового гнета, увеличения торговых пошлин и введения государственной монополии на ловлю рыбы. Астрахань была пограничным городом. Здесь было много казаков, степных кочевников и беглых людей, а также купцов самых разных национальностей; все они были возмущены жестокими методами правления местного