приблизиться к самому краю Керберна; и владения Элда слабо шелестели на ветру, и вода булькала средь камышей, насмешливо отвечая им молчанием. Киран больше не стал обращаться к камню. Нельзя было пользоваться им для такой ерунды; он был дан ему не для поисков пропавших кобыл, но доверен, как бесценнейший дар Ши, а он хотел, чтобы тот служил ему как взятый взаймы молоток или шило. Будет лучше, решил Киран, и вовсе забыть о нем, утихомирить свое сердце, чтобы оно не откликалось на шепот листьев, чтобы воды перестали казаться ему живыми и он не чувствовал, будто сотни крохотных глаз наблюдают за ними из чащи.

Здесь веяло тревогой. И его мерин, и лошадь Барка волновались, и Киран подумал, что ни одной живой твари не может понравиться это место, и они напрасно тратят время и силы, ибо Белоноска никогда бы не пошла сюда.

– Поедем назад, – промолвил он наконец. – Пошли на хутор Гера – может, она объявится там: ей, верно, нравится местный пони.

– Да, сделаем так, – ответил Барк.

И так они вернулись обратно, нигде не встретив следов Белоноски, что несколько ухудшило радостное настроение Кирана. Это была добрая кобыла, одна из лучших, взращенная в течение двух поколений из лучших пород лошадей Кер Велла.

– Может, – сказал Донал, который тоже выезжал на поиски, а теперь стоял у конюшен, разгоряченный и расстроенный, как и они, как и Ризи, который выглядел не лучше, – может, господин, она ушла на запад.

К западу лежали земли Ан Бега, и эта мысль тоже мучила Кирана, ибо он готов был, как и любой другой, взвалить вину на своего соседа.

– Не могу представить, чтоб она была так глупа, – пробормотал он. – Белоноска слишком хорошо воспитана, чтобы додуматься до такого. Скорее, она ушла еще дальше за хутор Гера, куда-нибудь в ту сторону.

– Там леса, – заметил Ризи, лицо у которого было исцарапано, ибо он искал ее среди деревьев, – и там она может попасть в беду… с чего бы лошади добровольно отправляться туда?

«Добровольно», – услышал Киран и взглянул на вечно сурового Ризи, уловив его подозрения.

– Если не добровольно и она попалась в лапы какому-нибудь мелкому Ши… ну что ж, остается надеяться, что она сможет выйти потом к какой-либо ферме.

От этого предположения Кирану еще больше стало не по себе, и он двинулся вверх по лестнице.

– Мне пришло в голову, – заметил он, когда остальные последовали за ним, – что мы можем перенести оружейную в башню, а ее помещение в замке использовать для другого. Не займетесь ли этим?

– Использовать для другого, – чуть не задохнувшись, повторил Барк.

– Стол, пара кресел – и будет библиотека; можно перенести туда расчетные книги. – Киран все отчетливее ощущал яд, проникающий в него, пока они приближались к этой комнате, полной ужасного железа; но он терпел и лишь вздрогнул, когда они достигли второго пролета.

– Да, господин, – откликнулся Барк, – но расчетных книг не так много…

– И все же займись этим, Барк, нынче днем. Пусть мальчики все перенесут в башню. А то, что в башне, пусть будет здесь, – с облегчением он вошел в собственный зал, где их ждал накрытый стол с элем и свежим хлебом, и вкусным кухаркиным сыром.

– Ах, – промолвил Киран, ощущая, как возникает в нем приятный голод и чувство радости возвращается к нему. – Моя госпожа добра. Садитесь со мной, вы все трое.

– Это папа? – послышался с лестницы звонкий голос, и в зал вбежали Мев и Келли, за ними спустилась Бранвин. Киран подхватил бросившуюся к нему Мев и закружил, так что юбки ее взлетели ворохом.

– Ты нашел Белоноску? – спросил Келли.

– Нет, – признался он, опуская дочь на пол. – Похоже, она ушла на какой-нибудь хутор, но мы отыщем ее.

– Если ее не поймают эльфы, – заметила Мев.

– Не надо так говорить, – строго посмотрев на нее, ответил Киран. – Она осталась одна из всего своего народа, и неужто ты заподозришь ее в краже нашей кобылы?

– Только одна? – переспросила Мев, тоже став очень серьезной. – Всего лишь одна?

– Во всем мире. Остальные Вина Ши давно ушли, так давно, что нет человека, который помнил бы это. Осталась лишь она одна, и вы не должны дурно отзываться о ней.

– Хорошо. Но почему они ушли? – спросила Мев.

– Т-с-с, – оборвала ее Бранвин. – Тише, не задавай таких вопросов. Оставь в покое своего отца. Неужто ты не видишь, что он устал и хочет отдохнуть? Не будь такой бессердечной.

Мев поникла, глаза ее сделались печальными. «Прости меня», – молил ее взор, и больше никаких вопросов ей не хотелось задавать.

– Идите сюда, – пригласил он Мев и Келли, отодвигая в сторону скамью, – посидите с нами и разделите с нами хлеб.

И детские лица просияли – быть приглашенными в такую взрослую компанию, где были Барк и Ризи, и Донал, и сам отец! Они залезли на скамейки, сияющие чистотой и свежестью, а от мужчин все еще пахло лошадьми, хоть они и вымылись в корыте. И Бранвин, благоухая травами и лилиями, тоже заняла свое место за столом, сложив свои изящные руки перед собой.

– Все нашлись, кроме одной? – спросила она.

– Да, госпожа, – ответил Барк. Вошла Мурна и, взяв нож у Ризи, она стала нарезать хлеб и сыр, а Донал разлил эль.

– И немного для Мев и Келли, – сказал Киран. – Но помни – лишь немного. Я думаю, мы сделали все, что могли, а репу все равно надо было проредить. И все же, скорее всего, виновница этого – Непоседа.

– Но она никогда прежде не направлялась в ту сторону, – заметил Донал.

– Придется поставить эту кобылу в конюшню, – продолжил Киран. – Я не намерен кормить ее репой. – И вдруг он неожиданно заметил, что все были удивительно покорны ему, и Бранвин ни слова не сказала об эле, и глаза ее лучились, и она была счастлива, как и дети. И, набив рот хлебом и сыром, он довольно вздохнул – мир снова вошел в свои берега, даже если выяснится, что кобылу украли волшебные твари.

Но потом он снова вспомнил о своем сне, как они сидели за столом в Донне, и ощутил печаль, исходящую из камня.

– У нас появился ягненок, – сказал Келли. – Овца принесла ягненка.

– Овца, – откликнулся он. – Ну что ж, хорошо.

– И мы пропололи сорняки, – сказала Мев, показывая свои покрасневшие руки.

– Тихо, – снова прервала ее Бранвин, – воинам твоего отца такие мелочи знать ни к чему.

– Но как бы то ни было, дело ведь сделано хорошо, – улыбнулся Киран, и дочь ответила ему слабой улыбкой. – Вам сопутствовала бо́льшая удача, нежели нам. – Он жевал свой хлеб, и мужчины, проработавшие все утро, тоже с волчьим аппетитом набросились на еду. – Может, нам объехать все изгороди?

– Да, – откликнулся Барк. – Я скажу Шону, чтобы он отрядил на это мальчиков.

– Я сам