– Ты сказал, что оплакивал смерть друга! – закричала я.

– Так и было! – закричал он в ответ.

– Ты выставил меня бесчувственной тварью, хотя сам врал! Ты понимаешь, насколько это мерзко?

Я превратилась в зверя, обезумевшего в полнолуние, в дикое животное, которое спустили с привязи. Понятия не имею, что наговорила ему. Но среди этих слов прозвучало много ругательств, много «ублюдков», «лжецов», «идиотских манипуляторов» и прочих не самых лестных выражений. Этот гнев был первой приятной эмоцией за довольно долгое время, не считая поцелуя с Малькольмом, который потонул в море из моей ярости.

– Ты за дуру меня держишь? Нравится со мной играть? Ты совсем больной?

– Миранда, остановись. – Парень схватил меня за плечи. – Прекрати кричать.

Я перевела дух.

– Ты сказал, что оплакивал его. Ты использовал смерть моего дяди против меня.

– Знаю, – прошептал он. – Да, использовал. Но я действительно оплакивал его смерть. Я все еще не смирился с этим.

– Но ты мне лгал.

– Я пытался помочь Билли.

– Тем, что врал мне?

А затем я произнесла слова, которые действительно потрясли его и стерли краску с его лица. Те слова, после которых он больше не просил меня успокоиться.

– Ты знал, что Билли мой отец.

– Он говорил, что ты его племянница, – настоял Малькольм.

– Но ты знал.

Малькольм отвернулся.

– Вы похожи, как две капли воды.

– И ты не подумал сказать мне об этом? Тебе не показалось, что я заслуживаю знать правду?

В Малькольме тоже сидел дикий зверь, которого я дразнила и тыкала до тех пор, пока у него не лопнет терпение.

– Сказать что? – закричал он. – Что именно я должен был тебе сказать? «Привет, да, мы незнакомы, но твой дядя, помнишь, бывший хозяин магазина? Сюрприз! На самом деле он твой отец!» Ну и объясни мне, как я должен был это сказать?

– Ты мог рассказать про квест! – Я схватилась за волосы. – Мог признаться, что узнал меня еще на похоронах. Ты мог сказать что угодно вместо того, чтобы выставлять меня последней сволочью, когда я всего лишь пыталась понять, что ты скрываешь.

– Мне не нравилось тебе лгать.

Малькольм дотронулся до пряди моих волос.

– Как благородно.

Его пальцы приятно щекотали кожу, и как было бы просто взять его за руку, прижать к себе и вернуться к той части вечера, в которой мы учились доставлять друг другу удовольствие.

– Твой гнев совершенно обоснован. Я понимаю. – Голос Малькольма вернул меня к реальности, вытащил из гипноза его прикосновений обратно к его словам, обратно к его лжи.

– Боже, какой же ты высокомерный.

Я резко отступила назад, а Малькольм сложил руки на груди, не зная, куда деть рвущуюся энергию.

– Я хотел быть хорошим другом для Билли.

– Притворяясь, что не знаешь правды обо мне?

– А что бы это изменило? Если бы я рассказал тебе об Эвелин…

– Ты и об Эвелин знал! – Я почувствовала подступающую тошноту.

– Билли хотел, чтобы ты узнала обо всем именно так! – Малькольм поднял на меня печальный взгляд. Синева его глаз стала еще насыщеннее. – Я пытался быть хорошим другом. Не знаю, что еще ты хочешь от меня услышать.

Я хотела услышать, что ему жаль. Что он хотел поцеловать меня с того момента, как впервые увидел. Что я просто не понимаю, как тяжело ему пришлось. Я хотела услышать что угодно, что заставило бы меня поддаться его утешениям.

Но вместо этого он повторял слова, которые я не хотела слышать:

– Так хотел Билли.

Я сползла на пол и прислонилась к стеллажу с кулинарными книгами.

– Ты был единственным, кто мог подтолкнуть Билли к знакомству с его дочерью.

Голова кружилась от алкоголя, от свалившейся на меня правды и влечения, которое я все еще испытывала к Малькольму. Он опустился, чтобы успокоить меня, а я спрятала лицо в ладони и закрылась в себе, надеясь, что он меня не найдет.

– Я понимаю, мои слова вряд ли что-либо изменят. Но мне правда очень жаль. – Я чувствовала, как он прожигал меня взглядом, и сжалась еще сильнее.

– Я пойду.

Я не противилась. Звук его шагов постепенно отдалился. Заскрипел стул – он снял со спинки свой пиджак.

– Прости, – еще раз прошептал он и тихонько выскользнул через черный вход на улицу.

Малькольм ушел, но я не спешила подниматься с пола. Сколько раз я просила его сказать правду? Сколько раз он лгал мне, манипулировал мной? Я была такой глупой. Нелепой. Наивной. Я верила, что Малькольм сожалел, что он с трудом хранил секрет, что он думал, что помогает Билли. Но он не помогал.

Ему стоило подтолкнуть Билли выйти со мной на связь, а Билли стоило напрямую во всем сознаться. Было бы куда правильнее, если бы он хотел таких отношений, в которых я смогла бы узнать его, а он бы смог стать моим отцом.

В конце концов, я встала с пола. Я поднялась наверх и смыла стыд со своего лица. Забравшись в кровать Билли, кровать моего отца, я не смогла заснуть. Мой мозг неуклонно возвращался к «Мосту в Терабитию», к Ли, к оставшейся части квеста, которую я еще не прошла.

В последний раз, когда я видела Ли, он позвонил моей маме и она увезла меня из «Книг Просперо». Знал ли он, что это был конец моих отношений с Билли? Чувствовал ли он вину? Я сказала Малькольму, что он являлся единственным, кто мог заставить Билли связаться со мной. Но я забыла про Ли. В первую очередь именно ему следовало бы остановить Билли от полного исчезновения из моей жизни.

Я полезла искать Ли в интернете, используя все слова, которые ассоциировались у меня с ним: «книжный магазин», «менеджер», «книги», «чтение», «Силвер-Лейк», «Нэнси Дрю», «кофе», «литература», «рекомендации». Я никогда не просила его рассказать о себе, поэтому ничего не знала о его личной жизни. Я не знала, был ли он женат. Я даже не понимала, что он гей, пока не увидела статью из LA Weekly объемом в двести слов. «Местные жители прощаются с менеджером из любимого книжного магазина». Статья датировалась 2001 годом. В ней говорилось, что Ли и его партнер Пол собирались переехать в Санта-Барбару.

* * *

По дороге в Санта-Барбару меня сопровождало идеальное южнокалифорнийское утро. Ясное синее небо, соленый морской воздух. В Малибу серферы осваивали невысокие волны, обрамляющие шоссе. Я нашла телефоны и адреса девяти Ли Уильямсов, зарегистрированных в Санта-Барбаре. Был один Томас Ли и Джозеф Ли. Я не знала, Ли – это имя или фамилия, да и к тому же девять человек – не так уж и много. План был прост: я собиралась навестить каждого Ли Уильямса, пока не найду того, кого искала. Я могла бы их обзвонить, но мне хотелось уехать, хотелось свежего воздуха, дороги, хотелось отдалиться от Малькольма и ссоры с ним. От мамы и ссоры с ней.