В ее сторону повернулось семь или восемь голов, от чужих взглядов Птичка буквально приросла к полу. Она уставилась в стену, представляющую собой одно большое зеркало. Девушка, смотрящая на нее, была чужой.

Тот же рост, то же лицо, но это все. Темные волосы обрамляли лицо, спускаясь до плеч наподобие рекламного парика, лоб прикрывала челка. Длинные ресницы томно изгибались, глаза казались больше и ярче за счет розоватых теней. Бледность лица исчезла, поскольку румяна сделали свое дело. И помада. Красная губная помада. Губы стали что яблоки!

Первым побуждением было стереть все это, пока она еще не до конца превратилась в шлюху-чужестранку.

— Что… что вы со мной сделали? — пролепетала Птичка.

— Ну вот, вы только посмотрите на нее, — расплылась в широкой улыбке Кассандра. — Вот это, я понимаю, по-настоящему сексуальный вид.

Присутствующие согласно закудахтали, а Джесси еще добавила, что это неприлично — стать за считанные минуты такой красавицей.

Красная блуза до талии, в меру короткие шорты. Птичка понимала, что они правы: выглядит она точно как те, кого Андреа называет симпатичными, или миленькими, или сексуальными.

Понимать-то понимала, но думать могла только о том, что женщина, которая глядит сейчас на нее из зеркала, не она. Обманщица!

Птичка находилась на грани психического срыва. Нет, не психического, потому что она не психопатка. У нее есть фобии и видения, но — реальные. А это… Она не знала, что и подумать!

В голове у нее шумело, и Птичке вдруг показалось, что если не избавиться от монстра прямо сейчас, он поглотит ее. Она бросилась к ближайшему креслу, схватила полотенце и уже готова была стереть с лица весь макияж, когда вновь вспомнились слова злодея, похитившего Брэда: «Когда будешь готова, сфотографируйся и пришли мне снимок, чтобы я убедился, что все сделано как надо».

— Саманта?

Все смотрели на нее так, словно у нее крыша слетела.

Птичка ощущала себя так, будто находится в шкафу и надо скорее из него выбираться, пока не выставила себя полной идиоткой.

«Выходи, иначе я убью твою мать…»

Она помчалась к выходу. Мимо Джесси и Кассандры, мимо трех посетительниц, ждущих очереди. Вылетела через дверь на палящее солнце, где ее ждала новая действительность.

Припаркованные автомобили. Дорога. А на противоположной стороне — парк.

Птичку била такая крупная дрожь, что она двигаться не могла.

«А ведь именно это от меня требуется, верно? Надо перейти дорогу, сфотографироваться, и потом…»

— Саманта, вы уверены, что вам ничего не нужно? — Дверь позади нее распахнулась.

— Нет-нет, все в порядке.

Кассандра недоверчиво посмотрела на нее.

— Может, все-таки вернетесь?

Птичка заставила себя тронуться с места, подальше от салона, мимо стоящей справа машины.

«Надо уходить, бежать!»

Она миновала стоянку и направилась к зеленому мусорному баку.

И сразу сообразила, что Кассандра ее видела, и, стало быть, она оказалась в ловушке.

Птичка обежала бак и стремительно помчалась через дорогу.

Водители возмущенно загудели. Птичка побежала еще быстрее, прямо к парку. Добежав до первого дерева, она спряталась за ним. Задыхалась, словно только что на поверхность воды вынырнула. Внутренний голос кричал, ругался, наставлял, прерывался, молил, чтобы все это куда-нибудь исчезло и она снова очутилась бы в шкафу.

Но ничто никуда не исчезало, и не было поблизости ни шкафа, ни чужестранцев, ни отца.

Птичка отдышалась и робко выглянула из-за дерева. Никто за ней не гнался. Она все выдумала. Все в порядке.

«И что дальше? Надо сфотографироваться, чтобы подтвердить убийце, что стала красивой».

Птичка достала мобильник и пробежала пальцами по панели, отыскивая нужную опцию. И у Рауди, и у Андреа были мобильники, и она более или менее знала, как с ними обращаться. В какой-то момент телефон выскользнул у нее из рук и упал на землю. Птичка подобрала его и отерла о блузку в надежде, что ничего не сломалось.

Когда наконец отыскала кнопку, приводящую в действие фотокамеру, сердце ее снова заколотилось.

«Скоро я опять буду связываться с убийцей. Чем это закончится? Вдруг он еще что-нибудь потребует? Зачем ему понадобилось, чтобы я выглядела привлекательной? А что, если нужна ему на самом деле я?»

При одной только мысли об этом Птичке сделалось страшно.

Превозмогая страх, она настроила камеру и сфотографировалась. Сообразить, как отправить снимок по назначению, оказалось гораздо проще, чем она предполагала, — в памяти телефона хранился всего один номер.

«И что теперь?»

По-прежнему дрожа, Птичка опустилась на землю.

«Потом перейдешь дорогу и будешь ждать в парке моего звонка. Я скажу, что делать дальше».

— Брэд… — прошептала Птичка, чувствуя себя дурой оттого, что страстно желает быть для него чем-то значимым.

«Ведь все ради него… Я бросилась в страну демонов и чужеземцев ради Брэда, потому что была уверена, что небезразлична ему. Но если это не так? Все равно я обязана спасти его. Хотя бы потому, что люблю».

Сидя, прислонившись к стволу дерева, вся дрожа, в полном одиночестве, одетая как шлюха, она любила его, нуждалась в нем больше, чем в воздухе. В горле у нее застрял комок. Было так больно, что ей стало стыдно от этой боли. Но избавиться от нее она не могла. Во всяком случае, не сейчас, когда осознала, насколько была одинока до того, как Брэд…

— Прошу прощения.

— Птичка дернулась и вскинула голову. Неподалеку стоял мужчина в униформе. Полицейский. Она с трудом поднялась на ноги, качнулась вправо и, не удержавшись, упала на колени.

— Тихо, тихо, успокойтесь. Это вы Саманта?

Она с трудом проглотила комок в горле.

«Убийца? Переодетый убийца».

— Что вам нужно?

— Спокойно, я не собираюсь сделать вам ничего дурного. Просто нам позвонили.

Полицейский, если это полицейский, помахивая дубинкой, подозрительно оглядел ее.

— Будьте любезны, ваше полное имя и адрес.

— Я… — В любой момент мог зазвонить телефон, она должна быть здесь! — Саманта.

Он кивнул.

— И где вы живете, Саманта?

— Я… Нигде.

Он подошел поближе.

— Можно взглянуть на ваши руки?

Похоже, все-таки не убийца.

— Зачем?

— Да не волнуйтесь вы так, мне просто хочется посмотреть на ваши руки. Не балуетесь наркотиками?

— Нет. Ради Бога, оставьте меня в покое. — Птичка огляделась, словно ожидая, что в любой момент может появиться убийца.