litbaza книги онлайнИсторическая прозаГде-то во Франции - Дженнифер Робсон

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 71 72 73 74 75 76 77 78 79 ... 81
Перейти на страницу:
отойдет поезд. Они теперь даже не пытались соблюдать правила приличия. Робби обнял ее за плечи, наклонил голову, чтобы поцеловать в макушку. Раздался свисток, на платформу вышел строй солдат, пришло время отправления.

Лилли подняла лицо к его лицу, закрыла глаза, когда почувствовала его руки, гладившие ее волосы, прикосновение его губ. Она обхватила его руками, страстно обняла, потом подняла свой саквояж и сделала шаг назад.

– До завтра.

– Да. Лилли, я…

– Нет времени. Мы поговорим, когда ты вернешься. Найдем способ.

Дорога заняла почти десять часов, потому что она опоздала на первую пересадку в Амьене, а потом ей пришлось ждать в Сент-Омере, пока ремонтировали подвергшийся артобстрелу участок дороги. Констанс и остальные уже лежали в кроватях, когда она вернулась, но стоило ей приоткрыть входной клапан, как зажегся фонарь, на плиту поставили чайник, и подруги приступили к допросу.

– Где ты остановилась? – спросила Констанс.

– В отеле недалеко от вокзала. – Она не то чтобы соврала: «Ритц» был отелем и находился неподалеку от Гар-дю-Нор.

– И что случилось, когда он тебя увидел? Что он сказал?

– Мое появление не доставило ему удовольствия, совсем не доставило. Но когда я рассказала, что случилось с Эдвардом, он стал вести себя вполне по-человечески. Очень вежливо.

– И ты рассказала ему и ушла? – не отставала от нее Констанс.

– Не совсем. Я ему рассказала, мы долго разговаривали и согласились – я думаю, он согласился, – что не должны враждовать. Потом пошли пообедать.

– Мне нравится твой рассказ! – сказала Бриджет.

Лилли не отваживалась посмотреть на нее, потому что правдивый рассказ о том, что случилось после обеда, явно был написан на ее лице. Поэтому она расстегнула форменный китель, аккуратно положила его на край кровати.

– Мы главным образом говорили об Эдварде. А в остальном в общем-то и рассказывать нечего.

Она с трудом подавила зевок.

– Вы не возражаете, если мы договорим завтра? Дорога назад заняла столько времени…

– Конечно, – мягко ответила Констанс. – К тому же сержант Барнс сказал, что следующие несколько дней будут тяжелыми. Он это по своим костям чувствует, как старуха с ревматизмом. Так что лучше нам выспаться, пока есть возможность.

Они проснулись меньше чем через пять часов. Их поднял звук артиллерийской стрельбы – не далекий ритмичный рев, давно ставший знакомым, но совершенно нестройный грохот, который был лишь немногим более пугающим, чем зловещая тишина, с которой он перемежался.

Робби опоздал с возвращением, он появился в лагере только после полуночи следующего дня – железнодорожные пути близ Сент-Омера явно снова разбомбили. И не только там – вся железная дорога была повреждена, и ему пришлось сделать несколько пересадок, прежде чем он оказался неподалеку от Мервиля. Все это ей рассказала медсестра Фергюсон, когда они стояли рядом в столовой палатке однажды утром, потому что сам Робби, как только появился в лагере, исчез в операционной и с тех пор практически не выходил оттуда.

В течение следующего месяца Лилли видела его лишь мельком, обычно, когда он приседал у носилок в приемной палатке, сортируя раненых. Париж скоро стал далеким воспоминанием, полузабытым сном, полным света и радости, в другой жизни, в другом мире.

Она знала, что Робби проводит в операционной по двадцать часов. Если он и спал, то не больше часа-двух, ложился на кушетку, которую старшая сестра поставила рядом со столом врачей в госпитальной палатке. Поспав, он поднимался и возвращался к работе. Лилли же почти все время проводила в дороге на перевязочный пункт и обратно. Когда обстрелы к концу марта стали интенсивнее, они начали эвакуировать раненых в Тридцать третий полевой лазарет в Сен-Венане.

Следующие две недели прошли как сплошной изнурительный кошмар. Железнодорожные пути поблизости были разрушены обстрелами и не подлежали восстановлению, а потому раненых приходилось эвакуировать санитарными машинам. Если Лилли когда-либо прежде считала себя измученной до смерти, то теперь она знала, что тогда ошибалась.

Теперь она знала, что такое настоящее изнеможение. Встать с рассветом, отправиться в рейс в Сен-Венан и обратно, в Сен-Венан и обратно, пяти- или десятиминутный перерыв на обед, а потом снова рейсы, рейсы, рейсы, пока она чуть не засыпала за рулем Генриетты.

Когда-нибудь, когда эта война закончится, когда враг будет разбит, а на фронте перестанут убивать и у нее появится возможность поспать больше двух часов без перерыва, она позволит себе подумать о Париже, о Робби, обо всем, что их ждет, когда война кончится.

А пока – ее глаза горели, ее мозг требовал сна, и она позволяла себе одну-единственную мысль.

Веди машину.

– 49 –

Мервиль, Франция

11 апреля 1918

Тысячу миль. Меньше чем за две недели она проехала более тысячи миль, постоянно петляя по лабиринту между выбоин и грязи по тому, что когда-то было пятимильным участком дороги между Сен-Венаном и Мервилем.

Если вытянуть все эти мили в прямую линию, то куда бы она привела ее? Достаточно ли далеко, чтобы не слышать пушек? Чтобы высушить грязь, корка которой образовалась на ее юбках и ботинках? Будет ли она за тысячу миль все еще слышать крики раненых, которых она везет в безопасное место, или прискорбное молчание тех, кого уже невозможно спасти?

Этим утром она приступила к работе в половине шестого. А теперь – в лунном свете она посмотрела на свои часы – было почти три ночи. И ей оставалось совершить одну последнюю поездку, после чего она сможет отдохнуть.

Она спешила назад к Генриетте, собираясь подлить воды в радиатор из канистры, которую только что наполнила, и в этот момент свист и вой еще одного приближающегося снаряда разорвал тишину. Снаряд взорвался не более чем в двухстах ярдах от нее, силы ударной волны хватило, чтобы выбить канистру из ее неожиданно ставших бесчувственными пальцев, но ее все же не сбило с ног. Чтобы сбить ее, потребовалось бы прямое попадание.

Она рукавом отерла пыль с лица, подобрала канистру, которая каким-то чудом упала более или менее стоймя, долила воду в радиатор. Потом поспешила в госпитальную палатку помочь двум последним раненым этой ночи сесть в кабину ее машины. Это были носильщики, которые отравились газами на ничьей земле, куда их послали за ранеными и убитыми.

Трое раненых уже лежали в кузове на носилках, их кожа и глаза были страшно изуродованы горчичным газом, легкие обожжены. Их глаза еще могли исцелиться, кожа могла затянуться, но теперь каждое дыхание будет даваться им с трудом. Если они останутся живы. Если она довезет их в безопасное место.

Она повернулась и впервые

1 ... 71 72 73 74 75 76 77 78 79 ... 81
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?