– Адам Уорнер? – спросила она таким тоном, каким говорят люди, прекрасно вас знающие и полагающие, что вы тоже должны их знать. Я посмотрел на нее внимательнее, но так и не смог ее вспомнить. Может, мы встретились на конференции? Она была слишком симпатична, чтобы быть бухгалтершей в «СкайАэро». Там я бы ее точно заприметил.

– Простите. Мы знакомы?

– Нет, – сказала она, – но я знаю вашу жену. Она дома?

Я открываю дверь чуть шире:

– Нет. Софи ушла по делам вместе с дочерью. Вернется где-то через час. Вы хотите подождать?

Я делаю паузу, надеясь, что она представится.

– Кристен, – говорит она. – Кристен Мосс. Возможно, вы знаете моего мужа, Коннора.

Это имя мне знакомо. Я много что знаю про Коннора Мосса. После того как парень с работы помог мне его разыскать, я мониторил «Фейсбук» Коннора. Приходил в ресторан, где он работает, в надежде увидеть его своими глазами. Даже ужинал там, но мы разминулись. Я так и не увидел Коннора. Позлившись несколько дней, я смирился. Я спал с Кэрри. Было бы лицемерно обвинять Софи. А потом все наладилось.

– Чего вы хотите? – спрашиваю я.

– Хочу, чтобы ваша жена больше не трахала моего мужа.

Я даже не вздрогнул. Я читал переписку Софи с любовником. Я знал, что у нас с ней не все было ладно. Но я решил переждать. А женщина напротив меня взяла быка за рога.

– Это работает в обе стороны, Кристен.

Она сцепила руки перед собой, словно пытаясь успокоиться. Измена потрясла ее – она не смогла смириться, как сделал я. Наверное, потому, что Кристен Мосс гораздо лучше меня.

– В моем случае все не так просто, – сказала она. – На данный момент мне по-прежнему необходим Коннор.

– Звучит зловеще.

– Это личное, – сказала она.

Супружеская измена – вот это действительно личное, подумал я.

– Но их встречи необходимо прекратить, – продолжила она с яростью в глазах. – Вы с ней говорили?

Я не хотел устраивать сцену на пороге дома, но и приглашать неприятности домой тоже не собирался.

Как сделала Софи, переспав с мужем этой женщины.

Я покачал головой:

– Я и сам не вполне чист на руку.

Она протяжно выдыхает. Я рад, что она не закричала. Могла бы, судя по выражению ее лица.

– Отлично, – сказала она наконец. – Да что со всеми вами не так, Господи?! Я этого не вынесу. Вдобавок ко всему остальному.

Я не стал уточнять, потому что мне было абсолютно все равно. Я знал, что в ответ на обвинение Софи спросила бы про мою интрижку с Кэрри ЛаКруа и мне пришлось бы солгать. Мы не говорили об этом, потому что не любили лгать друг другу. Разве можно нас за это судить?

– Хотелось бы мне, чтобы они разбились насмерть. Оба, – сказала Кристен, словно испытывая меня. – Бьюсь об заклад, вы бы мгновенно о ней позабыли.

Я начинаю закрывать дверь.

– Я не желаю это выслушивать, – сказал я. – Уходите, Кристен. Делайте со своим мужем что хотите, но мою жену оставьте в покое.

И с этими словами я захлопнул дверь. Мы с Кристен не виделись еще довольно долго. Вплоть до того дня, когда я узнал, что Обри – не моя дочь.

Я не говорю Адаму про соломенную шляпу. Ту, которую нашла под «Глицинией», пока осматривала подземный ход между коттеджами. Я не говорю ему, так стильно одетому, что распознала его ложь. Я ничего не говорю, потому что, когда он опускает телефон, чтобы налить себе еще виски, я замечаю кулон, который до этого видела во время разговора с Кристен и Коннором.

Стиль ар-деко. Платина. Сапфиры.

Он змеей свернулся на столике рядом со стаканом Адама. Меня будто поглотила черная дыра, раскрывшаяся внезапно в середине дорогого дивана. Я упала через водосток прямиком в канализацию.

Все лгут.

Коннор здесь ни при чем.

Это были Адам и Кристен.

Я стараюсь замедлить сердцебиение и сохранить спокойное выражение лица.

– Пожалуй, я все-таки выпью, – говорю я Адаму. – Если предложение еще в силе.

Он совсем не замечает, как переменилось мое настроение. Или я просто научилась прятать свои чувства.

Он снова улыбается. Раньше я сравнивала его улыбку с улыбкой Тома Круза или Джорджа Клуни. Теперь мне мерещится акулья пасть.

– Без проблем, – говорит он. – Выпьем, а потом мне нужно будет уйти.

Он отворачивается, наливает виски и протягивает мне стакан. Я делаю крохотный глоточек. Гадаю, не подсыпал ли он мне что-то в пиво в ту ночь в коттедже. Мне приходит на ум мысль, что мальчик, который спас меня когда-то, теперь стал еще более страшным монстром, чем Альберт Ходж.

Почему моя проницательность подвела меня, когда дело дошло до Адама? Которого, как мне казалось, я так хорошо знала.

– Как поживает Обри? – спрашиваю я, стараясь поддержать разговор. – Должно быть, тебе с ней нелегко.

Он протирает стекла очков платком.

– Катрина мне помогает, – говорит он.

– Точно. Должно быть, она незаменима.

Он смотрит на меня как-то иначе. Я это чувствую.

– Где они сейчас?

– По субботам Катрина забирает Обри с собой, чтобы я мог спокойно позаниматься делами дома. Одному с ребенком не справиться.

У тебя даже работы нет, думаю я.

– Понимаю.

Я отвожу взгляд.

– Что-то не так? – говорит он. – В чем дело? Ты в порядке?

Я думаю, какую карту разыграть. Адам хорошо меня знает. Я легко могу себя выдать.

Я решаю начать с Обри.

– Я столкнулась с Дэном Белдингом сегодня в «Сестре».

Адам качает головой.

– Она все еще не закрылась?

Мое сердце пытается вырваться из груди:

– Да, и Диана по-прежнему там работает. Но самое интересное не в этом.

– А в чем же?

Атмосфера в помещении изменилась. На виске у Адама бьется жилка, словно сердце у лягушки. Быстро бьется. Наверняка он это чувствует.

Да, определенно чувствует. Проводит тыльной стороной ладони по этому самому месту.

– Он сказал, ты приходил к нему за консультацией, Адам.

Я внимательно за ним слежу.

Адам не пытается прикинуться дурачком. Для этого он слишком умен. Нет, скорее коварен. Брат когда-то говорил, что Адаму следовало бы бросить баскетбол и пойти в драмкружок.

– Я был в отчаянии, Ли, – говорит он. – Не знал, что делать. Не знал, справлюсь ли я.