Я начинаю спуск.

Внутри немного места – где-то с небольшую спальню. Земляной пол и бетонные стены. Я вожу лучом фонарика из стороны в сторону, и кое-что попадается мне на глаза.

Соломенная шляпа.

Я вздрагиваю и вспоминаю Акселя Беккера. Он сказал, что на Софи была соломенная шляпа, когда ее похитили. Рядом со шляпой я замечаю темное пятно на земле. Наклонившись, я понимаю, что это почти наверняка засохшая кровь. Она была пролита довольно давно, но не почернела. Сохранила темно-красный оттенок. В лаборатории наверняка могут определить, когда она была пролита. Но для меня важнее, кому она принадлежала.

Я думаю о том, что здесь произошло. Какая связь между убийством Софи и этим потайным ходом?

Связь.

Коттеджи связаны друг с другом подземным туннелем.

Я иду дальше и выхожу к небольшому коридору. Несмотря на затхлость, паутины в нем нет. Где-то капает вода. Глядя наверх, на щели между потолочными досками, я понимаю, что оказалась под самым маленьким коттеджем. Мне приходит в голову мысль, что Кларк Дибли, наверное, действительно услышал что-то посреди ночи. И это был не звук захлопывающейся двери. Это было тело. Коттеджи стоят на расстоянии всего лишь двадцати ярдов друг от друга. Спустя минуту я оказываюсь под «Лилией» – коттеджем, в котором останавливались Кристен и Коннор. Туннель ведет дальше, и я продолжаю свой путь. Мне больше не нужен фонарик. Снаружи дует легкий ветерок.

Прямо передо мной открывается выход к водам Худ-Канала, частично скрытый тростником и корягами.

Связь.

Коннор и Кристен приехал на Худ-Канал потому, что этого хотела она и не ради того, чтобы насладиться длинными выходными вместе со своим мужем-официантом. Она знала, что скрывается под коттеджами. Она хотела устранить свою соперницу.

Кусочки мозаики наконец-то начинают собираться воедино. Я сажусь в машину и еду обратно в Сиэтл.

Мне нужно поговорить с Адамом.

Адам удивлен моему появлению. Я знаю, что выгляжу ужасно, но меня это не волнует. Утром я копалась в саду, а днем ползала по туннелю между коттеджами. Он одет с иголочки.

– Привет, – говорит он, притворяясь, что не обратил внимания на мой внешний вид. – Я не знал, что ты приедешь. Жаль, поменял бы планы.

– Не важно, – говорю я. – Я не готова никуда идти.

– В чем дело? – спрашивает он, провожая меня в гостиную. Обстановка словно сошла с обложки журнала. И не того журнала, на который я подписана. Тут все модно. Роскошно. Современно.

На Адаме голубая льняная рубашка и до блеска начищенные ботинки. Я замечаю новые очки в оправе от «Прада». Странно, что он готов так много на себя тратить.

– Должно быть, ты нашел работу? – спрашиваю я.

Он усаживает меня и предлагает налить чего-нибудь. Я отказываюсь.

– Не-а, – отвечает он. – Но получил пару предложений.

– Понятно, – говорю я.

Он делает себе виски со льдом:

– Вряд ли ты приехала только ради того, чтобы сделать мне комплимент.

Конечно, он прав.

– Верно, – говорю я, пытаясь подобрать слова, чтобы объяснить, что Кристен Мосс была замешана в убийстве Софи. Коннор солгал. Они сделали это вместе, иначе и быть не может. Кристен – женщина хрупкого телосложения; она не смогла бы в одиночку скрутить Софи и утащить ее в туннель под коттеджами. Кроме того, не будем забывать про ДНК Коннора. Вероятно, он изнасиловал Софи перед тем, как они с Кристен убили ее. Он явно хотел рассказать мне что-то еще, но не желал признавать собственную вину. Когда Кристен прислала ему бумаги о разводе, он захотел отомстить.

Есть лишь один путь.

– Кажется, я знаю, что случилось с Софи, – говорю я.

Адам делает глоток:

– Мы и так знаем, что с ней случилось.

Я вглядываюсь в его лицо. Изучаю выражение его глаз за стеклами модных очков. Я хочу увидеть, как он отреагирует на мои слова.

– Да, – говорю я. – И нет.

– Странный ответ, – говорит он, звеня кубиками льда в стакане. – Уверена, что не хочешь выпить?

– Хочу, – признаю я. – Но это плохая идея. Я за рулем.

– Да, – говорит он, снова глядя в стакан. – Верно. Так что ты имела в виду под «нет»?

– Я думаю, в убийстве была замешана Кристен, – говорю я.

Его глаза округляются:

– Черт! Быть такого не может. Кристен никогда такого не сделала бы.

Мир вокруг будто замирает. Адам защищает Кристен. Это странно и неожиданно.

– Похоже, ты с ней знаком, – говорю я.

Он слегка пожимает плечами.

– Не особенно, – говорит он. – Но, само собой, судебный процесс нас объединил. Моя жена. Ее муж. Никто, кроме нас, не может по-настоящему понять.

Я обдумываю его слова. Такое случается. Я слышала истории о дружбе между родственниками жертвы и семьей убийцы.

– Значит, вы подружились?

– Что-то вроде того, – говорит он, глядя на свои наручные часы – огромный блестящий хронограф. – Кстати, мы как раз собирались встретиться сегодня. У нее проблемы на работе. Трудное дело.

Он старается говорить непринужденно. Я не настаиваю. Но тревожная сирена в моей голове звучит все громче. Я пытаюсь ее заглушить. Честно.

Адам меня спас.

– Как бы ты отреагировал, если бы она оказалась в этом замешана? – спрашиваю я. – Что бы ты сказал?

Адам моргает:

– Думаю, я бы сказал: “Посадите ее за решетку и приставьте охрану”. Но она здесь ни при чем. Она не такая. Она очень умная. Добрая. Щедрая.

– Похоже, она тебе нравится.

– Ну на самом деле, Ли, – говорит он, – мы едва знакомы.

Его слова звучат лживо, но это Адам Уорнер. Он не лжец. Он бы не смог никому солгать, даже если его этому научили бы.

Я уверена.

Я впервые встретил Кристен Мосс, когда она постучала к нам в дверь днем в воскресенье. Я смотрел футбол по телевизору, и «Сихокс» проигрывали. Всухую. Софи дома не было: она часто пропадала в последнее время. Мне хотелось отвлечься. Ненавижу, когда моя команда проигрывает. В очередной раз. Я привык быть победителем. И потому ожидаю, что «Сихокс» тоже будут победителями.

Я бы не стал открывать дверь, если бы не посмотрел на Кристен через глазок. Она выглядела привлекательно. Такая хорошенькая. Это факт. Если бы она оказалась коммивояжером, то я даже, наверное, что-нибудь купил бы.

Задним числом я понимаю, что все вышло бы совсем иначе, если бы за дверью действительно оказался ребенок, продающий шоколад, или даже парочка свидетелей Иеговы.