– Ничего, детектив. Совершенно ничего. Я был пьян. Я отрубился.

Я слышала, что иногда убийства совершают во сне, и мне всегда было жаль таких преступников. Но убийство спьяну – другое дело. В таких случаях меня не тянет прощать. Да, возможно, убийца действительно не осознавал, что делал; а может, он выпил для храбрости и совершил то, о чем всегда мечтал.

Я до сих пор не понимаю отношения между Коннором, Адамом и Софи. Я спрашиваю, знал ли он Адама.

Он отвечает отрицательно.

– Мы с ним никогда не встречались, – говорит он. – Однажды, когда родилась Обри, мы с Софи встретились в кафе «Сиррус», и она показала мне Обри. Я спросил Софи, не кажется ли ей, что Обри похожа на меня. Она согласилась, но потом начала утверждать, что на Адама она похожа не меньше. Мне было трудно в это поверить, так что Софи показала мне фото Адама на телефоне. Я не увидел никакого сходства. По-моему, Софи просто пыталась убедить в этом себя саму, чтобы спасти свой брак.

– Вы продолжили видеться? – спрашиваю я.

– Нет. Это была наша последняя встреча, – говорит он. – Единственный раз, когда я видел свою дочь. Софи была твердо намерена наладить отношения с мужем и сказала, что мне следует сделать то же самое с Кристен.

В комнату заглядывает охранник, и я жестом показываю, что у нас все в порядке.

– Что насчет ДНК? – спрашиваю я. – В ее теле нашли вашу сперму.

– В самом деле? – спрашивает он. – Мы с Софи уже очень давно не были вместе. Я бы не забыл что-то подобное, детектив.

– В самом деле, – говорю я. – Вы знаете, что это так.

– Вы уверены, что здесь нет никакой ошибки? Может, сперму подменили в лаборатории?

– В нашей лаборатории такого не делают, Коннор.

– А в других делают.

Я игнорирую это замечание и напоминаю Коннору о том, чего он уже не сможет изменить:

– Вы признали свою вину.

– Чтобы избежать смертной казни.

– Ну да, – говорю я. – Это было верное решение. Учитывая ваши отношения с Софи и вашу ДНК в ее теле, присяжные едва ли вас оправдали бы.

– Верное решение? – спрашивает он. – Я застрял здесь навсегда. Пожизненное заключение без права на освобождение. Я этого не вынесу. Я просто хотел все исправить. Хотел помогать людям. И посмотрите, к чему это меня привело.

– Вы же и здесь можете помогать людям, – говорю я.

Неудачная формулировка: прозвучало так, будто я пытаюсь его поддеть.

– Давайте не будем об этом, – говорит он. – Если здесь и есть люди, которым можно помочь, я их не встречал. Я работал официантом. У меня была жена. Я не торговал наркотой и никому не причинял вреда.

– Но вы убили Софи Уорнер.

– Серьезно? – говорит он. – С какой стати мне ее убивать?

– Не знаю, Коннор, – говорю я. – Может, она вас бросила? Вы хотели отомстить или что-то в этом духе?

Он смотрит на меня, не отрываясь.

– Она не бросала меня, – настаивает он. – Мы решили расстаться. Так было лучше для всех. Когда она сказала, что забеременела и хочет наладить отношения с мужем, я согласился.

Я не отступаю:

– Вы разозлились.

Цепи снова звенят о край стола.

– Мне было больно, – говорит Коннор. – Но я не злился. Просто расстроился. Я хотел стать отцом. Мы с Кристен так давно пытались завести ребенка.

– Но вы ей изменили.

– Да, вам это прекрасно известно, – говорит он. – Я этого не отрицаю. Я влюбился, хотя и пытался этому сопротивляться.

– Вы лгали своей жене, Коннор. Кристен умна. Но она поверила тому, что вы наговорили, чтобы скрыть свои отношения с Софи.

– Да, я лгал ей. Все лгут так или иначе.

Его голос дрожит. Я вижу, какого труда ему стоит сохранять самообладание.

– Все лгут, – повторяю я, чтобы заполнить паузу, пока Коннор Мосс пытается взять себя в руки.

– Я лгал Кристен. Софи лгала Адаму. Адам лгал Софи. Наверняка и вы кому-то лгали.

Я редко беру смены во время обеденной суеты, но тот день, когда в «Синюю дверь» пришла Софи Уорнер со своими коллегами, стал исключением. Шел дождь, и все четверо промокли до нитки. Софи смеялась и говорила, что такова цена жизни в Сиэтле.

– Сезон дождей, – сказала она.

Я взял у нее пальто.

– Который длится круглый год, – добавил я.

Она тепло улыбнулась в ответ, и между нами проскочила искра. Я это ощутил. Не знаю насчет Софи. Разве не у всех в жизни бывает такой момент, когда чувствуешь, как накаляется воздух между тобой и другим человеком?

Надеюсь, что у всех.

Вот в общем-то и все. Конечно, я подумал, что Софи очень красива. Когда я обслуживал их столик, она была приветлива и все время шутила, чтобы окружающим было более комфортно, в том числе обслуживающему персоналу. В Сиэтле это редкость. Софи расплатилась бизнес-картой «Старбакс». Она поблагодарила меня, когда я подал ей пальто, и ушла.

Через некоторое время ко мне подошел уборщик посуды.

– Компания за столиком у окна кое-что оставила, – сказал он, протягивая мне темно-зеленую папку с бумагами. Открыв ее, я увидел знакомый логотип с русалкой.

– Похоже, что-то важное, – сказал я. – Я позвоню.

Ее номер телефона нашелся на визитной карточке в папке. Софи была вне себя от облегчения, когда я рассказал про свою находку.

– Наверное, я положила ее на соседний стул, – сказала она. – Там целый месяц работы. Черт! Как я могла забыть?

Я сказал, чтобы она не волновалась. Папка в целости и сохранности.

– Хотите, я ее привезу? Моя смена кончается через час.

Она поблагодарила меня, но сказала, что пришлет кого-нибудь.

– Да не стоит, – сказал я. – Мне по дороге.

Я почувствовал, как она расслабляется.

– Вы уверены?

– Абсолютно, – сказал я. – Не волнуйтесь. Мне несложно. Я привезу.

Через час за приемной стойкой «Старбакса» мне сказали, что Софи занята. Я оставил для нее папку, мой рабочий телефон и записку. Мне нравится второй вариант, написал я про дизайны рекламной акции, которые увидел внутри. И нарисовал смайлик.

Я оставил номер телефона только ради того, чтобы она могла убедиться, что я позаботился о ее документах.

Я думал, что больше мы не встретимся. И меня это вполне устраивало. Но на следующий день Софи мне позвонила.

– Вы меня спасли, – сказала она. – Без шуток. В этой папке были замечания от моего директора по дизайну. Не знаю, как я смогла бы объяснить, что потеряла их.