Она поерзала на месте и провела руками по предплечьям. Я поднял бровь.

– Почему мне кажется, что вы хотите сказать мне что-то еще?

– Ты прав, так и есть. Но я не совсем понимаю, как правильно это выразить.

– Можете сказать об этом в любой форме – нам стоит с чего-то начать.

Она сделала глубокий вдох.

– Я хочу, чтобы ты держался подальше от моей дочери.

Что ж, ладно.

Этого я не ожидал.

– Подождите, что?

– Мне очень жаль, Лэндон, мне правда жаль, но я вижу в тебе это. Я вижу, что ты сломлен – вижу это в твоих глазах, в твоем сердце, и не хочу, чтобы моей дочери пришлось через это пройти. Не после того, что ей пришлось пережить. Ее сердцу нужен покой.

Я стиснул зубы, чувствуя подступающую к горлу тошноту.

– Вы думаете, что я причиню ей вред?

Как это возможно? Я поступил правильно. Я ничего не скрывал и не лгал, как ее муж. В сложившейся ситуации я был полностью откровенен и честен. Я поступил правильно.

Но все же в глазах Камиллы я был недостаточно хорош для Шей.

– Конечно нет, милый, – поспешила возразить она.

Назвать меня «милым», одновременно убеждая держаться подальше от ее дочери, было совершенно новым уровнем унижения.

– Просто я знаю, что ты не в порядке. Ты прошел через множество личных травм – разумеется, не по своей вине, – но это не должно повлиять на жизнь и счастье Шей.

– А многолетние попытки оправдывать ложь вашего отмороженного мужа не влияли на ее жизнь и счастье? – рявкнул я.

Я не хотел быть таким резким и еще меньше хотел ее оскорблять, но мое сердце разрывалось на части. Мое сознание превратилось в хаос. Я поступил правильно. Я рассказал ей, чем занимается ее муж. Я не солгал. Но тем не менее именно я оказался испорченным.

– Я понимаю, почему ты расстроен. Ты беспокоишься о моей дочери. Так же, как и я. Но, если она тебе действительно небезразлична, ты оставишь ее в покое, Лэндон. Ты ведь все равно уедешь в колледж через несколько месяцев, верно? А Шей нужно сосредоточиться на своем будущем.

– Я могу быть ее будущим.

– Нет. – Она покачала головой. – Ты должен стать ее прошлым. Она заслуживает новый старт. Новую жизнь. Пожалуйста, – взмолилась она, – я умоляю тебе оставить ее в покое. В будущем ты поблагодаришь себя за то, что не взвалил тяжесть своих страданий на ее плечи.

– Вам нужно уйти. Сейчас же, – сказал я, чувствуя, как от ее слов у меня сжимается грудь.

Я выпрямился и расправил плечи. Она нахмурилась и снова надела солнцезащитные очки.

– Уверена, что ты считаешь меня злодейкой, и, возможно, так оно и есть. Может, мой разум настолько искажен, что я до сих пор не могу отличить правильное от неправильного. Но скажи мне… ты бы пожелал своей дочери такую судьбу?

– Вы меня не знаете.

– Нет… но я знаю таких, как ты, – сломанных. Пожалуйста, Лэндон. Умоляю тебя. Не делай с моей дочерью то, что мой муж сделал со мной.

Она ушла, оставив меня наедине со своими мыслями, а это никогда не сулило ничего хорошего.

Я задавался вопросом, сколько раз мне нужно услышать то, что я сломан, прежде чем эти слова окончательно врежутся в мой разум.

Сперва Моника, затем КейДжей и, наконец, Камилла.

После разговора с матерью Шей я так и не смог уснуть. На следующее утро я встал, едва волоча ноги и чувствуя себя зомби, который провел всю ночь, переосмысливая каждый кусочек своей личности.

Каждый недостаток беспрестанно маячил у меня в голове, и я снова и снова прокручивал его в своих мыслях. Несмотря на то что отец Шей был пустым местом, он сказал мне, что я недостаточно хорош для его дочери. Мать Шей сказала то же самое. Знать, что двое родителей считают тебя недостаточно хорошим для их ребенка, – сильный удар. Возможно, они были правы. Может, я был недостоин их дочери. До меня Шей была другой. После того как мы заключили пари, в ней проявились дикость и своенравие. Конечно, я не был уверен, что причина во мне. Может, она чувствовала себя птицей, которой наконец позволили вылететь из своей клетки, но все же мучительные подозрения меня не оставляли.

Я не мог справиться с голосом своего сознания, твердившего, что я слишком сломанный и больной для такой девушки, как Шей. Оно безжалостно топило меня в неуверенности.

– Ты – дерьмо, – повторяло сознание. – Такая, как она, никогда не смогла бы полюбить такого, как ты, – насмехалось оно. – Она сказала, что любит тебя, чтобы закончить пари, а не потому, что ты ей нужен.

Это главные особенности депрессии и тревожности: в них нет ничего логичного. Стоило моему мозгу начать плести паутину неуверенности, как я тут же оказывался закрученным в этот кокон. Паника, нараставшая в моей груди, мешала мне сосредоточиться на реальности. Добравшись до школы, я заглянул в кабинет к миссис Леви, чтобы она улыбнулась и накормила меня какой-нибудь чепухой о важности самооценки и о том, что я не полный неудачник. К сожалению, в это время она была занята с другим учеником.

Выходя из кабинета, я услышал, как меня зовет Шей, но вместо того чтобы к ней повернуться, я ускорил шаг. Я был не в том настроении, чтобы с ней разговаривать. Я был не в том настроении, чтобы разговаривать с кем бы то ни было.

Я вышел на футбольное поле и направился прямо к трибунам. Схватившись за перила, я опустил голову, закрыл глаза и изо всех сил постарался заглушить шум в своем сознании.

Иногда мне удавалось. В этот раз – нет.

* * *

Я пропустил большую часть учебного дня и появился только на репетиции. Когда я вошел в зал, Шей тут же подбежала ко мне с тревогой во взгляде.

– Привет. Где ты был? – спросила она.

– Просто прогуливал школу, вот и все.

– Почему? В чем дело?

– Мне не нужна причина, чтобы прогуливать. Я делаю это просто так.

Она выгнула бровь.

– Лэндон.

– Да?

– Что-то не так?

Я. Это со мной что-то не так.

– Нет, все хорошо. Давайте просто закончим репетицию, хорошо? Я не хочу разговаривать.

Я пошел к сцене, чувствуя себя полным дерьмом из-за того, что ее оттолкнул, но последние восемь часов я провел, детально обдумывая причины того, почему я недостаточно хорош для Шей.

Список был длинным, подробным и чертовски точным. Что могла бы дать мне Шей, если бы мы были вместе?

Счастье. Радость. Бесконечный смех. Ощущение дома. Безопасность. Надежду. Любовь. Ее разум, тело и душу. Ее свет.

И что я мог дать ей?

Мои шрамы. Мои панические атаки. Мою боль. Мои перепады настроения. Мои страдания. Мою депрессию. Мою тьму.