— Ну да. Вы должны представить, что вам снова двадцать.

— Двадцать?!

— Ну, восемнадцать. Весь мир лежит у ваших ног. Весь мир.Так покоряйте его, покоряйте! И не вздумайте искать счастье, оно этого нелюбит. Если вы будете его искать, оно обязательно будет от вас убегать, игратьс вами в прятки. Счастье само вас найдет, вот увидите. Вы должны отодвинуть всеплохое в дальний уголок души и понять, что жизнь продолжается. Вы должны начатьновую жизнь, и вы увидите, что она будет намного интереснее, чем предыдущая.Намного. Вы не должны затаивать горечь. Вы должны быть щедры и не помнить обид.

— Спасибо, — прошептала я, сдерживая слезы, и встала сосвоего места.

Я шла, не думая о маршруте, я шла в новую жизнь. Жизнь, гдене будет его. В жизнь, где не будет ее. Где будет свобода. Я иду в новую жизнь,которую я начинаю с нового, чистого листа. Я иду в жизнь, где я буду свободна.

Я смогла, я победила, у меня получилось. Я с большимэнтузиазмом приступила к работе. Когда я давала очередное интервью и меняспрашивали, может ли женщина прожить без мужчины, я всегда отвечала, чтозапросто. Главное, полагаться только на себя и на свои силы. Я умеюзарабатывать деньги, а если потечет кран, вызову слесаря; я могу завести себелюбовника, который с большим удовольствием будет исполнять все мои постельныеприхоти.

У меня появилось много новых знакомых женщин, которые в одинголос твердят о том, что успешная карьера создается только за счет неустроеннойличной жизни. Они считают, что в браке слишком много обязанностей и совсем нетправ. Они никогда не относили себя к феминисткам. Упаси господи. Нет! Онипросто не хотят выходить замуж за человека, который не принимает их стиль жизнии считает, что женщина только хранительница семейного очага. Мои знакомыедовольно сильные и довольно успешные, вполне состоявшиеся. Они плюют наобщепринятую мораль и не хотят выходить замуж только для того, чтобы быть каквсе. Они состоявшиеся, не боятся старости.

Я никогда не забывала бабульку из кафе, которая, по большомусчету, вернула меня к жизни.

Я покупала билеты во все театры на все спектакли и посылалаей их со своим рекламным агентом.

Бабулька вытирала слезы, передавала мне кучу приветов,желала добра и извинялась за то, что она не в состоянии ходить на несколькопостановок в день, поэтому потихоньку приторговывает билетами и имеет довольноприличную прибавку к пенсии. Я не обижаюсь, я только радуюсь и покупаю билетына еще большую сумму. Это так прекрасно — облегчить человеку жизнь. Господи,как же это прекрасно! Продавать театральные билеты лучше, чем проситьмилостыню, легче, чем мыть посуду в кафе. Уж мы-то с ней знаем, что одиночестване нужно бояться, с ним можно дружить, оно совсем не такое страшное, как егомалюют. Оно по-своему прекрасное.

Я не видела Светку и не видела Дениса. Я ничего о них неслышала. Зачем? Их просто не стало. Я теперь даже не верила в то, что оникогда-то были. У них были деньги в швейцарском банке, эти деньги им были нужныбольше, чем мне. Простила ли я их? Нет, не простила. Может быть, со временем —да, но только не сейчас, сейчас еще слишком рано. В душе жила затаенная боль…

Иногда я просыпалась в холодном поту, потому что видела восне тот дом, в котором оживают покойники. Я пыталась его найти, но ничего неполучалось, и я пыталась убедить себя, что все, что было — просто дурной сон.Единственное, что я твердо знала — МАКСА НЕ СТАЛО. И что он был… Он был. Простожизнь — такая подлянка.

Она подстроила так, что ЕГО НЕ СТАЛО.

А однажды в мою дверь позвонили. Я ее открыла и увиделаЕлену Михайловну, ту самую, из того страшного дома и точно такой же страшнойжизни.

— Елена Михайловна?!

— Я, — взволнованно ответила женщина и опустила глаза.

— Как вы меня нашли?

— Странно было бы не найти. Ты такая известная. Добрые людиподсказали.

— Ой, простите, проходите, я так растерялась, что держу васза порогом.

Елена Михайловна испуганно посмотрела по сторонам.

— Да вы не бойтесь, я одна. Я живу одна.

— А почему одна? У тебя же есть любимый человек.

— Так получилось, что его нет. Вернее он есть, но онсчастливо живет с другой женщиной. Хотя я не знаю, счастливо ли… но все жедумаю, что да. Вы проходите.

— Спасибо. У тебя все так со вкусом.

Заметив ее волнение, я налила ей полную рюмку хорошегоконьяка.

— Давайте выпьем за встречу. Как вы там?

— Нормально.

— Как Лешик?

Домработница заметно побледнела и трясущимися рукамиподнесла свою рюмку ко рту.

— Лешика похоронили.

— Он что, умер?

— Его убили.

— А он не ожил?

— Нет, — испуганно ответила женщина и затрясла головой.

— Вы уверены?

— Конечно. Я сама провожала его в последний путь.

— Странно.

— Что странно?

— Странно то, что в доме закончился эликсир бессмертия.

— А что это такое?

— Это то, что изобрел пахан. Неужели он такой жадный, чтопожалел своего зелья для собственного сына?

— Да не было у него никакого зелья.

— Было.

Елена Михайловна не стала со мной спорить.

— Анна, я ушла из дома.

— Как?

— Просто решила начать новую жизнь.

— Это правильно.

— Я, конечно, понимаю, что ты вправе мне отказать, потомучто я палец о палец не ударила для того, чтобы тебе помочь, когда ты была вкритической ситуации. Но я хочу тебя попросить помочь мне найти недорогоежилье. Я так давно не была здесь, что даже не представляю, с чего начать. Еслиты мне откажешь, я не обижусь и больше никогда тебя не побеспокою.

— Елена Михайловна, а как вы ушли, ведь из этого дома можнобыло уйти только мертвым?

— Я ушла.

— Как?

— Мне разрешили. Я слишком много лет прослужила там верой иправдой. Мне дали право уйти.