— Значит, буду.

— Поздравляю. А я теперь бедная.

— Почему?

— Потому что деньги — это вода. Сегодня они есть, а завтраих нет.

— Сочувствую.

— Не стоит. В этой жизни я научилась терять. Я нормальноотношусь к потерям. А что ты сделаешь с домом?

— Продам.

— Правильно. Он никогда не станет уютным семейнымгнездышком.

— Для кого?

— Для нас с тобой.

Я достала из сумочки связку новых ключей от новых замков,которые я поставила сразу, как только стала жить одна, и протянула их Максу.Затем достала кусочек бумаги и написала свой адрес.

— Что это?

— Это мои ключи, а это мой адрес. Мне не восемнадцать. Я нехочу с тобой встречаться и целоваться в подъездах. Я не хочу сидеть у телефонаи ждать твоего звонка. Я хочу с тобой жить.

— Что?

— Что слышал. Я хочу с тобой жить. Если сегодня вечером тыне явишься домой, я сообщу об этом в милицию и брошу всех на поиски неверногомужа. Так что подумай…

Я встала из-за стола и, не обращая внимания на ошарашенногоМакса, вышла из ресторана.

Заехав на киностудию, я извинилась за свое отсутствие,сославшись на головную боль. Я была уверена, что Макс не выдержит и обязательносегодня приедет. Где ж это видано, чтобы любимый муж не приехал на ужин присвечах к любимой жене? Я купила красивый торт и заторопилась домой.

— Елена Михайловна, я торт принесла! — прокричала я прямо спорога. — Сейчас будем пить чай!

На кухне было темно, но я чувствовала, что там кто-то есть.Повернув выключатель, я увидела домработницу, которая сидела за кухонным столоми смотрела на меня напряженным взглядом.

— Елена Михайловна, что в темноте-то сидите, ей-богу?

— Экономлю.

— Глупости. Уж на свет я всегда заработаю. Я торт купила.Любите?

— Нет. Торты Лешик любил.

— Елена Михайловна, давайте договоримся, что никогда небудем вспоминать в моем доме об уроде. У меня, знаете ли, нет желания.

— Не могу.

— Нужно стараться. Что-то я не чувствую никаких вкусныхзапахов. Что у нас сегодня на ужин?

— Ничего.

— Почему?

— Потому что сегодня мне некогда было готовить. Я ездила поодному адресу, который мне дал знакомый, и провела там очень много времени.

— Зачем?

— Чтобы купить оружие.

Домработница вынула руку из-под стола и навела на меняпистолет. Меня качнуло.

— Что это?

— Это твоя смерть! — усмехнулась Елена Михайловна.

— Но почему?

— Потому что ты, сука поганая, отняла самое дорогое, что уменя было и ради чего я жила.

— Я не понимаю, о чем вы.

— Лешенька был моим сыном.

— Урод был вашим сыном?!

— Не урод, а Лешенька. Мой милый, красивый, неповторимыйЛешенька. Я родила калеку от хозяина дома, который меня приютил. Хозяин полюбилЛешика больше жизни и не замечал его увечья. Наоборот, он полюбил Лешика ивозненавидел меня. Он говорил, что в том, что Лешик родился таким, виновататолько я. Что я не хотела этого ребенка и всячески его вытравливала, а онродился вопреки моей воле. Он говорил, что я не полноценная и что я не смоглаподарить ему здорового сына. Что я недостойна быть матерью его наследника, чтоон найдет более достойную женщину. Он хотел выгнать меня из дома, но я всталаперед ним на колени и попросила позволить мне быть рядом с моим сыночком, хотябы в качестве няньки… И он разрешил. Он сказал, что, если Лешик узнает, что яего мать, он убьет меня не задумываясь. Я молчала. Я молчала долгие годы,потому что знала, что я должна жить ради своего сыночка. Я жила только длясына. А ты, тварюга, всегда издевалась над моим мальчиком, а потом просто егоубила. Я сама его похоронила. Сама. Я сбежала и поклялась тебе отомстить,потому что моей кровиночки больше нет и жизнь потеряла для меня всякий смысл.

— Елена Михайловна, одумайтесь. Ваш сын был больнымчеловеком, он ведь и сам не жил, а мучился. Сам мучился и вас мучил.

— Заткнись, гадина!

Домработница сняла пистолет с предохранителя и злобнозатрясла головой.

— Я понимаю, у вас была очень тяжелая жизнь, но одумайтесь…

Я замолчала и повела носом. Из открытого окна послышалсязапах дешевого табака, вонь, от которой начинали слезиться глаза и першилогорло.

— Там, за окном, опасность, — шепотом сказала я и посмотрелана женщину перепуганными глазами.

Но она не слышала меня. Она хотела меня уничтожить. Раздалсявыстрел. Я закрыла глаза и вдруг почувствовала, что я по-прежнему стою, дышу идаже пытаюсь что-то сообразить. Я открываю глаза и вижу, что на полу лицом внизлежит домработница, а из ее спины течет кровь. Ее убили выстрелом в спину? Онане успела нажать на курок?

Я подняла голову. На оконном карнизе стоял человек, пахнущийдешевым табаком. Он держал пистолет и зловеще улыбался.

— Привет, здорово я тебя спас, — загадочно говорит он иморгает недобрыми глазами.

— Зачем?

Я стою ни жива ни мертва и понимаю, что наступило самоехудшее.

— Потому что это моя миссия. Я не люблю, когда кто-тозарится на чужое. Тебе будет приятнее умереть от моей руки, чем от руки этойненормальной.

— Тебе не нужно меня убивать, пахана больше нет, и даже еслитебе заплатили, тебе совсем не нужно отрабатывать деньги.

— Может быть, но существует принцип. Ты помнишь, как тыударила меня в прошлый раз на кухне?! Я не люблю, когда меня бьют. Я хочу,чтобы ты видела мое лицо и чтобы ты знала, как выглядит смерть.

Незнакомец, воняющий табаком, наставил на меня пистолет, ноя не боялась. Я не боялась, потому что открылась входная дверь и МАКС ПРИШЕЛ НАУЖИН.