— Оказывается, пахан бывает благородным…

— Оказывается, бывает. Ты мне поможешь?

— Помогу. Вам не нужно искать жилье.

— Почему?

— Потому что вы можете жить у меня.

— У тебя?

— Ну да. Заниматься хозяйством у меня просто нет времени, иесли у вас есть желание, вы можете у меня жить и работать. Я буду вам хорошоплатить. У вас будет своя комната.

— Ты хочешь поселить меня у себя?

— Ну да.

— Почему?

— Я же сказала, что совсем не справляюсь с хозяйством, да ивдвоем веселее.

— Но ведь когда я могла тебе помочь, я не помогла… Почему тыидешь мне навстречу?

— Кто старое помянет… Вы согласны?

Женщина достала платок и вытерла слезы.

— Я буду счастлива служить тебе верой и правдой. Быть может,именно так я смогу искупить свою вину. Только у меня одно условие.

— Какое?

— Я буду работать за бесплатно. Мне не нужно никаких денег.

— За бесплатно?!

— Да. Я не возьму за работу ни копейки.

Мы долго разговаривали, и наконец я решилась:

— Я хочу знать, где находится дом.

— Зачем?

— Я хочу наказать виновных. Из-за них в моей жизни все пошлонаперекосяк.

— Не связывайся. Постарайся забыть.

— Не могу. Зло должно быть наказано.

— Оно бывает наказано только в кино и в книгах.

— Я хочу знать, где дом.

Елена Михайловна достала из сумочки листок, что-то написалаи отдала его мне.

— Не нужно ничего делать. Второй раз ты не выйдешь оттудаживой.

— Я подумаю, — ответила я и ушла спать.

Спала я очень крепко, без плохих сновидений, а проснувшись,почувствовала запах ароматного кофе, жареного хлеба и аппетитной яичницы. Мнедаже показалось, что я вернулась в детство, где моя милая мама готовила мневкусный завтрак, заплетала косички и провожала в школу. Я сладко потянулась ипошла на кухню. Елена Михайловна ласково улыбнулась и пригласила меня к столу.

— Ничего, что я уже начала хозяйничать?

— Замечательно!

— Ты выспалась?

— Я выспалась и чувствую себя просто отлично. Тем болеетакой вкусный завтрак.

— Ничего особенного. Сготовила из того, что было под рукой.

— А под рукой было мало. Холодильник у меня, как всегда,пустой.

— Постараюсь его заполнить. Обед будет вкусный, это яобещаю.

— Так не пойдет. Я могу растолстеть, — весело рассмеялась я,а сама подумала, что как бы хорошо ни относилась ко мне эта женщина, она всегдабудет мне напоминать о том страшном доме.

— Что-то не так? — Елена Михайловна уловила мой взгляд ирастерялась.

— Все хорошо. Все очень даже хорошо, — успокоила я ее.

Уходя из дома, я достала из шкафа заряженное ружье,аккуратно завернула его и взяла с собой.

Я вела машину, смахивала слезы и старалась привести впорядок свои мысли. Я знала, что пахана не убьешь, бесполезно. Он вновь оживет.Но я не смогла смириться с тем, что надо мной надругались. Я хотела отомститьза то, что это грубое вторжение разрушило мою личную жизнь, за то, что у менянет подруги, нет любимого человека, за подорванное здоровье, больную психику и,конечно же, за то, что МАКСА НЕ СТАЛО. В моем багажнике лежало заряженноеружье, и это приятно грело душу. Если обо мне некому позаботиться, я позабочусьо себе сама.

Когда до дома осталось совсем немного, я сунула листок сосхемой в карман, съехала с дороги, поставила машину так, чтобы ее не быловидно, взяла ружье и пошла пешком. В ста метрах от дома я села в кусты и сталаждать. Наконец послышался шум подъезжающей машины. Я ощутила, как застучало моесердце. Наверно, со стороны это выглядело довольно смешно, словно я решилапоиграть в заказного убийцу, только позабыла о том, что вместо винтовки соптическим прицелом у меня обыкновенное охотничье ружье.

Неподалеку остановился тонированный джип, который точно также, как и я, съехал с дороги, исчез за деревьями, но мне был виден как наладони. «Так, это становится интересно», — мысленно отметила я. И тут из джипавышел… МАКС, одетый в черную майку и черные штаны. В его руках была снайперскаявинтовка. Не заметив меня, он прокрался к дубу, который стоял у высокогозабора, огораживающего дом. Я подумала, что Светка была совершенно права,собираясь отправить меня в психушку.

Не чуя под собой ног, я бросилась следом за Максом. Максповернулся в мою сторону.

— Привет, Макс, — сказала я и наставила на него ружье.

— Привет, — ответил он, глядя на меня обезумевшими глазами.

— Хорошо выглядишь.

— Ты тоже. Не изменилась.

— Как же не изменилась! Сейчас я ухоженная женщина, такая,какой была всегда. А тебя каким ветром сюда занесло?

— Да так, мимо проходил. А ты?

— Я тоже.

— А ты чего с винтовкой?

— А ты чего с ружьем? Да убери ты от меня это ружье! Оно утебя заряженное?

— А как же.

— Тогда тем более убери. Что ты его на меня наставила?!

— А ты что, ожил?

— Господи! Да я и не умирал.

— Не умирал?

— Нет. Так ты уберешь это гребаное ружье или нет?!

— Уберу.

Я убрала ружье и уставилась на Макса, словно на привидение.Ведь я точно знала, что его не стало.

— Макс, ты точно не умирал?

— Да нет. Ты такие вопросы задаешь, ей-богу. Не видишь, чтоя живой?!

— Да кто тебя знает. В этом доме все оживают.

— Если не веришь, можешь меня потрогать. Я не холодный. Ятеплый.

— Можно?

— Можно.