Разве мы не должны хотя бы пожать руки? — широко улыбается она, протянув Красному Шесту обе ладони. — Прежде чем продолжим наш парад стойких оловянных солдатиков?

— Ни шага, сучка. — В басовитом голосе слышен смех и больная нежность.

Это странная фраза.

Амелия умна и модифицирована, но ее не назвать опасным противником в открытом поединке. Ты опаснее. Рут опаснее. Да и Бо со Скорпионом, скорее всего, тоже. Насколько ты можешь судить, она дошла бы до Красного Шеста разве что на длину его меча.

В остатках дыма, в красном свете «Затмения» и глухом рокоте музыки, Красный Шест — демон. Его тяжелый шлем скалится клыками и изгибается парой рогов на гротескно выпуклом лбу. Его броня заставляет его выглядеть еще выше и еще шире, и даже без клубных эффектов ты можешь сказать, какого она цвета.

...Черт. В дневном свете он, наверное, похож на гигантского вареного рака.

Ты бы посмеялся, если бы он не попирал ступнею труп с такой манерностью, которую может позволить себе только очень, очень, чрезвычайно уверенный в своей силе человек... Такой, какой может даже носить костюм гигантского вареного рака среди бела дня.

Амелия не смотрит на Красного Шеста, ее взгляд теперь прикован к голове, которая лежит у ее ног.

Странно.

Ты приближаешь изображение на дисплеях и видишь на этой голове знакомую черную маску с белым прицелом, но ее глазницы не прикрыты пластиком, как у всех остальных солдат Креста.

Заметив взгляд Амелии, Красный Шест давит ногой на труп еще заметнее. Его лица не видно, но легко представить, как его собственная улыбка повторяет оскал шлема.

— Уже не так весело, — вкрадчиво спрашивает Красный Шест, — ты, мелкий паразит?

Ты слышишь внезапный смешок где-то рядом, но, во власти этого недвижного противостоянии, не смеешь повернуть голову на звук. Света?!.. Красный Шест практически повторил ее недавнюю фразу.

Камеры шлема помогают — Света не приблизилась к общему столпотворению, осталась прятаться за опрокинутым столом. И ты уже знаешь — это неспроста. Технический специалист Креста не присутствует на встречах лично, только если готовит что-то вроде пятитонного контейнера, зависшего над головами противника.

Ты приближаешь изображение, насколько можешь.

И видишь цифры на панели ее наладонника.

Отсчет.

25. Консервы

На том парне, которого убил Красный Шест, нет очков. Он не из Креста, доходит до тебя. Это приманка. И пока его тело лежит под ногой кровавого демона, эта приманка работает.

...человеческая бомба.

Оружие террористов. Взрывчатка под одеждой и промытые мозги — обычный ход смертника и обычная картина в войнах... но так было до того, как в ваш мир — пусть еще не в открытую — ворвались нано. Ты представлял это раньше, и теперь можешь наблюдать собственными глазами — вот он, главный страх как оружейной промышленности, так и всех обычных людей: бомба, нашпигованная умной электроникой, крохотной и еще не известной для датчиков и компьютеров, защитных систем и пакетов страхования.

По твоему позвоночнику ползут сороконожки.

Пауки.

Опарыши.

Кроме страха, ты осознаешь еще одну оглушительную мысль: у Креста действительно уже есть готовые, действующие нано. Их немного или они были созданы совсем недавно, только ради Красного Шеста, но они есть — и это значит, что ту «невидимую пулю», убившую Кристину и еще семь человек, вполне могла выпустить Амелия.

Но сейчас — бомба все еще тикает, цифры все еще меняются на планшете Светы. Амелия что-то говорит, но ты не слышишь, что. Счетчик застывает шестью нулями, и ты наконец-то отрываешь от него взгляд.

Улыбка Амелии становится еще шире и мелькает на мгновение, прежде чем скрыться под черно-белой маской. В ту же секунду из-под красного рогатого шлема вырывается резкий вздох.

Сип.

Хрип.

Это работает как команда — пусть сам Красный Шест не двигается, но его отряд тут же открывает огонь. И даже тот мужик, целившийся в тебя все это время, резко разворачивается, чтобы выстрелить в Амелию. Никто другой их больше не интересует. Неровно стоя и содрогаясь, Красный Шест вытягивает руку с мечом в ее сторону. Жест откровенно запоздалый — его люди явно ориентируются не на него, а на что-то другое, — но Красный Шест все указывает и указывает в ее сторону, и шлем-лицо, минуту назад устрашающее, теперь кажется испуганным. Вместо слов или крика ты по-прежнему слышишь только хрип. Ты сфокусирован на нем настолько, что он перекрывает даже выстрелы.

Крест бросается в разные стороны, Рут пытается увлечь за собой Амелию, но та бьет ее по руке и вырывается. Это понятный ход, раз все внимание сосредоточено только на Амелии, — понятный, но абсолютно самоубийственный. Ее бронежилет пробит в нескольких местах, по ее маске скрежещут пули, ноги быстро подгибаются, руки свисают плетьми.

Ты стреляешь так быстро, как можешь, вместе с Крестом избавляясь от отряда Красного Шеста, но этого недостаточно — Амелия уже мертва.

Должна быть мертва.

Даже вместе со всеми своими модификациями.

Красный Шест падает с последним из своих людей. Ты не видишь, что происходит под его броней, но тело конвульсивно дергается, через стыки пластин брони и из-под шлема на пол течет кровь.

— Останови это, — ты обращаешься непонятно к кому, — останови это немедленно. Нельзя повредить его мод.

Там может быть важная информация. Дракон отрубил Бумажному Вееру руки, чтобы сохранить их для себя. Бумажный Веер — руки. Красный Шест — сердце, сердце Триады. По крайней мере, так сказала тебе Бумажный Веер. Он тоже проходил операцию, но что там теперь осталось от его внутренностей?

— Они запрограммированы не трогать сердце, — отвечает Света, но ты все равно перелетаешь через стойку, чтобы убедиться в этом лично.

— Вот как это работает? — тихо спрашиваешь ты. — Вы уже умеете их программировать?

— Нет, это не... то, — Света неловко осекается. — Все не так просто, как кажется. Ты должен спросить Амелию, но...

Света наконец-то вылезает из укрытия — и стоит на месте. Она боится сделать шаг.

Ты переводишь взгляд на Амелию, плохо понимая, что происходит. Кроме верной Рут к ней бросаются еще два человека, но Амелия мотает головой, вцепившись в руку телохранительницы. Та буквально подтаскивает ее к телу Красного Шеста, и Амелия падает на колени. Его шлем вы снимаете вместе, Амелия хочет оттолкнуть твои ладони, но ее движения легче пера. На миг ее взгляд сталкивается с твоим — глаза в прорезях маски широко распахнуты, зрачки крохотные