Из номера он позвонил Яне на работу. Договорились встретиться в фойе в три часа.

Она появилась в назначенное время и, увидев его, энергичным шагом подошла к нему. Он предложил ей подняться в номер, опасаясь неловкой встречи с итальянкой. Но нередко случается как раз то, что человек пытается избежать. При выходе из лифта они столкнулись с Джулией. Она улыбнулась Илюше и бросила изучающий взгляд на Яну.

— Жду тебя на выходе в половине восьмого.

Двери лифта закрылись перед носом удивлённой Яны. Она взглянула на него.

— Илюша, кто это?

— Лауреат конкурса. Мы с ней разделили первую премию.

— Ты был с ней в Хайфе?

— Конечно. У нас совместный концерт.

— Я вчера звонила тебе в номер несколько раз ночью. Тебя не было.

Он ошарашенно посмотрел на Яну, не находя ответа.

— Мы с ней допоздна сидели в баре. Потом уже за полночь отправился спать.

— Ладно, не буду тебя спрашивать. Ты всё равно обманывать не умеешь.

Они вошли в номер, и Илюша попытался её поцеловать. Она отстранилась и попросила приготовить кофе. Он набрал в чайник воды и вскипятил его. Потом разорвал два пакетика с турецким кофе и высыпал в чашки их содержимое.

— Спасибо, хороший кофе.

— Как Анечка?

— В порядке. Всё спрашивает меня, где папа, а я не знаю, что ей сказать. Я оставила её у мамы. Ты говорил с Мирой?

— Ещё нет. Хочу сначала помочь ей с работой. Это мне, похоже, удалось. Брат свёл нас с влиятельным человеком в Иерусалимской музыкальной академии. Понимаешь, для неё это будет серьёзный удар. Родители попросили меня не торопиться. Согласись, человеку легче всё перенести, когда у него есть, по крайней мере, какой-то заработок.

— Ты прав, конечно. Из-за твоей врождённой доброты тебе трудно обидеть женщину. Но я ведь тоже женщина. И мне больно и обидно. Я же нашла в себе смелость порвать с любящим меня мужчиной. Дура я. Как увидела тебя, поверила, что всё пойдёт, как по щучьему веленью. Теперь расхлёбываю кашу, которую заварила.

— Яночка, я же люблю тебя.

— А спал с Мирой, небось.

— Я сегодня подпишу соглашение с импресарио о гастролях. У еду на несколько месяцев.

— Вот тогда и поговорим. Не провожай меня, — сказала Яна и, решительно поднявшись с кресла, направилась к выходу.

Настроение его окончательно испортилось. К тому же он почувствовал усталость и необоримую сонливость, связанную с ночным приключением. Илюша позвонил администратору, попросил разбудить его в пять часов, не раздеваясь, лёг на постель и мгновенно погрузился в сон. Разбудил его длительный телефонный звонок. Он с трудом оторвал голову от подушки и, подняв трубку, поблагодарил. Тёплый душ окончательно восстановил силы. Он выпил кофе и вышел из номера. Через двадцать минут ходьбы он был уже на пороге гостиницы «Шератон». Герберт и Дина ждали его, мирно беседуя в дальнем углу вестибюля.

— Прошу прощения, господин Шлиман.

— Пять минут в нашем мире искусства не считается опозданием, — успокоил его тот. — Мы с Диной знакомы уже много лет и с удовольствием поговорили.

— Ещё раз поздравляю с победой. Я уже сказала Герберту, что он сделал правильный выбор. Ты блестящий пианист, но тебя нужно умело раскрутить. А он в этом виртуоз. Я уже поинтересовалась вашим соглашением. Оно честное и сбалансированное. Илюша, ты можешь довериться Герберту. Он порядочный и интеллигентный человек.

— Спасибо, Дина. Я очень Вам признателен, — поблагодарил Илюша.

— Не буду утомлять тебя, Илья, излишними подробностями, — сказал Герберт. — Ими займутся наши юристы. Я сегодня закажу билеты на самолёт до Берлина. Даю тебе на сборы три дня. В понедельник в час встречаемся в аэропорту, а во вторник вечером концерт.

Герберт умело открыл бутылку хорошего французского шампанского и разлил его по бокалам.

— Выпьем за наш успех, — сказал он, блеснув стёклами очков.

И вновь зал рукоплескал ему, но горечь вины перед Яной не давала ему насладиться обрушившейся на него славой. Джулия безошибочным женским чутьём поняла, что уговорить его на ещё одну романтическую ночь не получится, и, пожелав ему спокойной ночи, ушла к себе. Утром после завтрака они простились на выходе из гостиницы, где её уже ждал туристический автобус. Илюша поймал такси и поехал на центральную автобусную станцию. А в час дня он уже нажимал на кнопку дверного звонка иерусалимской квартиры.

6

Над Иерусалимом стояло чистое голубое небо, воздух был напоён приносимым западным ветром с Иудейских гор едва уловимым запахом хвойных лесов. В университетский кампус Гиват-Рам Илюша попал впервые. Поехать туда предложила Мира, и сейчас он ждал её, сидя на скамейке под деревьями и с любопытством осматривая обширную лужайку, поросшую изумрудным настилом весенней, ещё не пожухлой от летнего солнца травы. Рядом на траве возлежал Давид, довольный нежданно даренной ему свободой. Время от времени он поднимался и подбегал к Илюше, чтобы что-то спросить, а потом опять удалялся в мир своих ребячьих фантазий.

Мира должна была скоро прийти. Она ушла часа на два, только завела его с сыном сюда и исчезла на дорожке между деревьями, ведущей на улицу, проходящую по северо-западному склону холма. Два часа времени на размышление. Мира своим безошибочным женским чутьём почувствовала его охлаждение. Он объяснил его усталостью и нервным напряжением последнего времени. На этом всё застопорилось, осталась лишь уверенность, что течение жизни рано или поздно столкнёт их лицом к лицу в этой проблеме. Он опасался этого, предпочитая дать времени делать своё несуетливое дело. Одну женщину он любил, другая подарила ему сына, игравшего на лужайке, была предана ему, и он не мог не ценить её за это. Завтра он улетит на гастроли и будь что будет.

Он увидел Миру по другую сторону газона, поднялся и направился навстречу ей. Она поцеловала его в щеку и взяла за руку.

— Я проголодалась. Пойдём, перекусим. Здесь есть кафетерий. До дома я не доберусь. Умру с голода.

— Не возражаю, я тоже проголодался. Давид, иди сюда.

Мальчик подбежал и уткнулся носом маме в ногу.

— Сынок, хочешь съесть бутерброд с яйцом и тунцом? А потом выпить чай с пирожным?

— Да.

— Тогда вперёд.

Они вошли в фойе учебного корпуса и подошли к прилавку, за которым деловито распоряжался парень лет двадцати пяти. Они заказали бутерброды, кофе и пирожные и заняли столик под навесом.

— Как дела? — спросил Илюша.

— Учитель меня сегодня похвалил, — усмехнулась Мира. — Моше, между прочим, славный человек. Он приходит и интересуется моими делами. Мне должность тоже, кажется, ему удалось пробить. Он любит «русских».

— Дорогая, страна стояла перед серьёзной демографической проблемой. У арабов высокая