в вечернем свете увидел высокое здание гостиницы. Хотелось есть, и он сразу направился в ресторан. Девушка на входе дружески улыбнулась ему, и он подумал, что здесь уже многие знают о его успехе. Том махнул рукой, и он присоединился к нему.

— Поздравляю с победой, Илья, — сказал тот. — Меня это не удивило. Вы, евреи, талантливый народ.

— У нас хватает и обыкновенных людей.

— Конечно, но статистика такова — среди людей искусства и науки вас много.

— А что нам оставалось делать, если мы жили, да и сейчас во многих странах живём, в обществе, которое нас притесняло и преследовало. Приходилось выживать и доказывать, что мы тоже достойны уважения.

— Я вас очень уважаю. Я здесь впервые и уверен, что с таким народом Израиль станет великой страной. И давно бы стал, если бы не войны и арабский террор, — искренне произнёс Том.

— Со стороны видней, дружище, — улыбнулся Илюша. — Когда у тебя самолёт?

— Утром. Я поеду первым автобусом.

— Счастливого полёта, Том. Обязательно увидимся.

Он поднялся из-за стола и пошёл к выходу. Со всех сторон к нему тянулись руки и слышались слова приветствия. Он пожимал руки и благодарил, ощущая себя сейчас частью всемирного братства пианистов.

В номере было чисто убрано, а постель аккуратно заправлена. Илюша переоделся в спортивный костюм и набрал номер Яны.

— Яночка, добрый вечер.

— Я счастлива, любимый. По телеку только что закончилась передача о конкурсе и тебя показывали. Что ты делаешь?

— Сейчас выпью кофе и соберу вещи.

— Мама, наверное, готовит тебе приём?

— Конечно, придут все. И семья брата тоже.

— Илюша, когда мы встретимся?

— Думаю, пятнадцатого, когда я буду выступать в Тель-Авиве. Я тебе позвоню. Как дела у Анечки?

— Она спрашивает, где папа, а я затрудняюсь ей что-то объяснить. Я бы хотела представить ей настоящего папу.

— Скажи ей, что он уехал по работе.

— Нельзя ребёнка долго обманывать. Это нанесёт ему нравственный ущерб.

— Яночка, главное, мы любим друг друга и обязательно найдём решение.

— Да, хотелось бы.

— Целую тебя.

Илюша положил трубку. Он почувствовал некоторое напряжение, которое возникло во время разговора, и ещё раз подумал о предстоящем разговоре с Мирой.

3

Утром после завтрака Илюша сдал ключи от номера, попрощался с Шимоном, который находился в лобби, провожая конкурсантов, и направился к остановке автобуса, следовавшего до центральной автобусной станции. Через полтора часа он уже ехал по Иерусалиму, с любопытством глядя на проносящиеся с двух сторон дороги дома и поросшие деревьями и кустарником холмы. Дверь открыла Мира. Глаза её вспыхнули радостным огнём.

— Я так соскучилась по тебе, любимый, — проговорила она. — Дома никого. Предки в ульпане, а Давид в детском саду.

Она обняла Илюшу и потянула за собой в спальню.

— Мира, я очень устал и хотел бы немного отдохнуть, — выпалил он заранее заготовленную фразу.

— Ладно, милый, — с ноткой сожаления сказала она. — Наши мамы сегодня готовят приём. Я предложила пойти в ресторан, но они не согласились. Нам действительно это пока не по карману.

Он переоделся и пошёл в душевую. Уже хорошо припекало, и установленные на крышах солнечные бойлеры были полны горячей воды.

— Чуть не ошпарился, — сказал он, выходя оттуда в махровом халате. — Не ожидал такого кипятка. Ещё одно чудо израильской техники, месяцев восемь не нужно включать электрические нагреватели. Это большая экономия. В Израиле нет ни нефти, ни газа.

— Есть хочешь? — спросила Мира.

— Я хорошо поел перед выходом из гостиницы. А чаю бы выпил.

К обеду пришли родители.

— Молодец, Илюша, — пожал руку отец. — Ты выглядишь, как инопланетянин. Наверное, так и есть — талантливые люди отличаются от остальных какой-то аурой.

Тесть достал из буфета бутылку коньяка и разлил по рюмкам.

— Илья, выпьем за твои успехи. Ты, пожалуй, ещё витаешь в облаках и не осознаёшь, как важно то, что случилось. Хоть мы и на Святой земле, но питаемся не святым духом.

— Спасибо, Борис Ефремович. Думаю, скоро вернусь на Землю. Инна Яковлевна, благодарю Вас за Давида.

— О чём ты, Илюша? Это же наш внук. Ты тоже нам, как сын, — произнесла она. — Мужчины, обедать.

Женщины уже накрыли на стол в гостиной и вынесли из кухни большое блюдо с салатом из свежих овощей. Сели за стол.

— А какой сегодня борщ! Пальчики оближете, — торжественно заявила Инна Яковлевна.

— Вчера, как вернулись с Мирой из Тель-Авива, засучили рукава и приготовили индюшечьи отбивные с рисом, — сказала Елизавета Осиповна.

— Твоя победа, Илюша, для всех нас большой праздник, — произнёс Леонид Семёнович. — Теперь ты знаменитость. Предстоят зарубежные турне и гастроли. В России их организовывали Москонцерт или Росконцерт. Я не знаю, как это делается у нас.

— Папа, я тоже не знаю. Наверное, поступят предложения от импресарио. Это большой бизнес.

Ели с аппетитом, нахваливая хозяек и провозглашая тосты. Давид, сидящий между Мирой и Илюшей, уплетал борщ и индюшатину и деловито поднимал фужер с виноградным соком, когда все протягивали рюмки, чтобы чокнуться. После чая с тортом, сделанным Инной Яковлевной, поднялись из-за стола. Мужчины разбрелись по квартире, а женщины убрали со стола. Мира принялась мыть посуду.

— Инна, нам с Лёней пора уходить. Нужно покормить Гольду.

— Мама, я вас провожу, — сразу же отреагировал Илюша. — И с бабушкой повидаюсь.

— Хорошо, сынок, — ответил Леонид Семёнович.

Весеннее солнце палило во всю, и они пошли по теневой стороне улицы.

— Я хочу поговорить с вами. Для меня это очень важно, — произнёс Илюша.

Елизавета Осиповна почувствовала тревожность в словах сына и испытующе взглянула на него.

— Что-то случилось? — спросил Леонид Семёнович.

— Да. Я встретил Яну. Она меня нашла.

— Яну? Ну и ну, — изумилась мама. — Она замечательная девушка, красавица. Я её хорошо помню. Как её дела?

— У неё всё в порядке. Прекрасная работа, родители преуспели. Вышла замуж. У неё дочь.

— А в чём проблема? — недоумевал отец.

— В том, папа, что это моя дочь.

— Ты уверен?

— Да. Яна не умеет врать и в этом нет смысла. Отцовство ведь можно установить. Я её уже видел, чудная девочка.

— Лиза, у нас ещё одна внучка.

Леонид Семёнович, понимая, что это только начало, попытался разрядить возникшее напряжение, но Елизавета Осиповна не приняла его игру и продолжила разговор.

— Прекрасно, сынок, но я чувствую, вопрос в другом.

— Я люблю её, мама. Она меня тоже. Она уже сказала мужу, что уходит от него.

— Вы было близки?

— Да. И хочу развестись с Мирой.

— Но у тебя с ней сын, — подключился к разговору отец.

— Я его не оставлю, папа. Буду помогать ему всю жизнь.

— А ты подумал, как мы будем теперь