Вот такое комплексное образование получил бывший политрук Виктор Пархоменко. В 1931 году одновременно с получением диплома об окончании курса ВМУ он был переаттестован из младших политруков в старшие лейтенанты. Кстати, Сергей Георгиевич Горшков одновременно с Пархоменко закончил ВМУ им. Фрунзе, с той только разницей, что в училище он поступал со второго курса математического факультета университета и училище закончил с отличием. «Однокашники», однако. Только вряд ли Сергей Георгиевич так считал.

С октября 1931 года по август 1932 года Пархоменко служил младшим артиллеристом на эсминце «Карл Маркс» — из серии старых «Новиков», затем при постановке эсминца в завод, до января 1933 года он исполнял обязанности помощника командира на этом же корабле. Стоит обратить внимание на тот факт, что, переведенный на Балтику, Пархоменко с января по октябрь 1933 года продолжил службу в должности командира артиллерийской боевой части эсминца «Володарский», — значит, факт исполнения обязанностей старшего помощника на «Марксе» командованием не был принят всерьез. Более того, знания и навыки командира БЧ-2 Виктора Пархоменко требовали повышения квалификации, и с ноября 1933 года по март 1934 года капитан-лейтенант Пархоменко обучается на артиллерийском секторе специальных курсов командного состава ВМС РККА. Должен заметить, что в те годы на годичных курсах даже из зайца могли подготовить настоящего корабельного артиллериста. Но, должно быть, зайцы легче усваивали курс артиллерийских наук, чем бывшие политработники. После окончания «классов» Пархоменко не рискнул возвратиться на балтийские миноносцы и продолжил службу на Дальнем Востоке. В 1934–1936 годах он — помощник командира монитора «Вихрь» в составе бригады мониторов Амурской флотилии. Где-то рядом с ним прорабом группы гидрографического обеспечения флотилии начинал службу лейтенант Григорий Хуршудов.

С учетом большой ротации кадров той поры у тридцатилетнего офицера были неплохие перспективы стать командиром речного монитора. Но, видимо, партия направила туда, где трудней, и где в большей степени требовался «партийный» подход и в меньшей степени — командные навыки и знания морских наук. Похоже, что еще со времен задорной комсомольской юности Виктора Пархоменко неудержимо манил дурманящий запах флотской казармы. С июня 1936 по март 1937 года капитан-лейтенант В.А. Пархоменко служил на должности помощника командира учебного отряда, а в 1937–1938 годах, с учетом все той же ротации кадров, — в должности начальника штаба учебного отряда. В феврале 1938 года на вихре кадровых перемен на должность командующего Амурской флотилией был назначен комбриг Филипп Сергеевич Октябрьский — такой же старый «партиец», с дипломом ублюдочных «параллельных» классов. Тогда же последовала очередная судорожная попытка Пархоменко войти в командную «струю». С мая 1938 по январь 1940 года капитан-лейтенант Виктор Пархоменко — командир монитора «Красный Восток» Амурской Краснознаменной флотилии. В ноябре 1939 года Филипп Октябрьский назначается командующим Черноморским флотом вместо направленного командовать Тихоокеанским флотом флагмана 1-го ранга Ивана Степановича Юмашева. Перед убытием в Севастополь Филипп Сергеевич успел подписать Виктору Пархоменко направление на командный факультет Военно-морской академии, но начать занятия в академии удалось лишь в 1940 году. Появилась реальная возможность таки получить высшее образование, по сути, не имея среднего. И опять «прокол» — в связи с началом войны слушатели академии откомандировываются на флоты. Это, однако, не помешало Виктору Пархоменко с тех пор сохранять пометку в личном деле: «Досрочно выпущен из академии в связи с началом войны…» Хотелось бы знать, как, проучившись в академии три семестра, досрочно «выпуститься» (?) при стандартном в ту пору трехлетием курсе обучения.

Опять проблема с выбором места службы — не на Балтику же возвращаться, а то ненароком опять в артиллеристы запишут, не посмотрят на то, что «академик». Капитан 3-го ранга Виктор Пархоменко направляется в распоряжение командующего Черноморским флотом, под крыло заслуженного амурца — контр-адмирала Октябрьского. Но в суматохе первых недель войны Филиппу Сергеевичу было не до того, чтобы определить «выпускнику» академии достойную должность. Так, в июле 1941 года капитан 3-го ранга Пархоменко назначен командиром дивизиона канонерских лодок, приписанных к Дунайской флотилии, которой в ту пору командовал еще один бывший «политрук» и бывший выпускник «параллельных» классов контр-адмирал Абрамов. Должно быть, я по недомыслию назвал «параллельные» классы — ублюдочными, а по некоторым признакам, выпускники этой «бурсы», воображали себя чуть ли не членами «рыцарского ордена», не давая себе отчета в том, что с своем стремлении создания «пролетарского» флота в лучшем случае имитировали местечковый филиал масонской ячейки. Но нужно отдать им должное — поражали окружающих беспринципностью, воинствующим напором, присущим дилетантам, и «своих» тянули изо всех сил.

После оставления нашими войсками Николаева и Херсона канонерские лодки Дунайской флотилии были переведены в Керчь, а Пархоменко был назначен старшим помощником командира легкого крейсера «Червона Украина». Надо полагать, что на этой должности самолюбие Виктора Александровича не страдало, — в ту пору крейсером командовал выпускник морского факультета Академии Генерального штаба капитан 1-го ранга Басистый. Но так сложились обстоятельства, что с перебазированием основного боевого ядра флота на Кавказ Басистый был назначен командиром отряда легких сил флота, а на должность командира крейсера назначили еще одного, блин, «амурца» — капитана 2-го ранга Ивана Зарубу. Видимо, сгоряча не учли, что два речника-«амурца» в командовании черноморским крейсером — явный перебор. Вот тут-то Заруба с Пархоменко и отличились. Буквально через пару дней после смены командиров — 12 ноября 1941 года, «Червона Украина» подверглась массированному удару немецкой авиации, и, получив многочисленные повреждения корпуса, крейсер начал тонуть на виду всего Севастополя — у Графской пристани. С учетом значительных повреждений, полученных старым крейсером, делались попытки удержать его на плаву, были задействованы портовые спасательные средства. После сообщения флагманского механика бригады крейсеров капитана 2-го ранга Красикова о том, что удержать крейсер на плаву не представляется возможным, не дождавшись разрешения командования флотом, старший помощник командира капитан 3-го ранга Пархоменко, оставаясь старшим на борту, принял решение об эвакуации экипажа. То есть были таки времена, когда Виктор Пархоменко руководствовался голосом разума, а не только статьями Корабельного устава. Кстати, требования БУМС 37 года, в плане ответственности командиров за потерю кораблей, предполагали очень суровую ответственность. Просто мышцы задницы у капитана 3-го ранга Пархоменко были более устойчивы от мандража, чем у того же фигуранта в звании вице-адмирала.

Характерный момент — после эвакуации экипажа крейсер несколько часов еще оставался на плаву, затем в течение нескольких суток с притопленного на мелководье корабля происходил демонтаж артиллерийских установок. Все это происходило на виду жителей Севастополя. Даже после погружения корпуса крейсера в донный ил верхушка мачты выступала из воды в нескольких метрах от Графской пристани. Хорошо еще, что с постамента памятника Нахимову, как знамение эпохи агрессивных недоучек, кому-то грозил пальцем бронзовый «Ильич». У моряков Черноморского флота к крейсеру «Червона Украина» было особенное, можно сказать, трепетное отношение, как к стартовой площадке для многих будущих командиров, включая адмирала Николая Кузнецова. Как бы там ни было, но за гибель крейсера по полной ответил командир, а старший помощник на этот раз отделался легкой контузией и легким испугом. Стремясь избежать «лишних» (?) разговоров и негативной реакции защитников города на гибель крейсера, Филипп Сергеевич Октябрьский призвал на Кавказ своего проштрафившегося «крестника» и поручил ему командование новым эскадренным миноносцем.