Быть может, легкая контузия была причиной, что у командования флотом к старшему помощнику командира крейсера особых претензий не было.

Об этом эпизоде написала в своих воспоминаниях дочь адмирала Октябрьского (Октябрьская Р.Ф. Годы штормовые). Кстати, быть может, именно эти неприятные воспоминания и явились побудительным мотивом, заставившим Пархоменко впасть в истерику в тот момент, когда следовало начать эвакуацию экипажа «Новороссийска». Должно быть, Виктор Александрович неоднократно проклинал тот день и час, когда его сорвали с карьеры политработника и послали не только водить, но и «топить» корабли. С учетом «Червоной Украины» и трагически погибшего «Беспощадного» — «Новороссийск» был уже третьим «утопленником» на счету у Виктора Александровича.

13 ноября 1941 года после гибели на виду у всего Севастополя крейсера «Червона Украина» практически все члены экипажа во главе с бывшим командиром капитаном 2-го ранга Иваном Зарубой остались в осажденном Севастополе и влились в число защитников города. С крейсера были сняты орудия, составившие три полноценные береговые батареи. Большая часть батарейцев до последнего дня оставалась на защите Севастополя и погибла, сдерживая натиск противника. Бывший командир крейсера Заруба до последнего дня обороны командовал портовыми средствами и, не имея возможности эвакуироваться, оказался в плену. При этом бывший старший помощник командира крейсера оказался настолько ценным «кадром», что командующий флотом вызвал его в штаб флота в Поти и доверил командование эскадренным миноносцем. Но здесь уже следует признать, что с ноября 1941 по ноябрь 1943 года Виктор Пархоменко успешно командовал эскадренным миноносцем «Беспощадный». Эсминец неоднократно, прорывая немецкую блокаду, совершал рейсы в осажденный Севастополь, выполнял боевые задачи по обеспечению охраны транспортов и по артиллерийской поддержке флангов наших войск. Виктор Александрович чудом остался жив, не замерзнув и не утонув после гибели «Беспощадного» в ноябре 1943 года. Тогда же Пархоменко был назначен командиром 1 — го дивизиона бригады эскадренных миноносцев. С декабря 1944 года до ноября 1945 года капитан 2-го ранга Виктор Пархоменко командовал крейсером «Молотов», сменив в этой должности капитана 1-го ранга Зиновьева. Обратите внимание — крейсером Пархоменко командовал неполный год в мирных для Черного моря условиях, после перехода «Молотова» в Севастополь.

На протяжении всех пятнадцати лет службы на Черном море Виктору Пархоменко постоянно приходилось наблюдать жирную, вечно улыбающуюся рожу «комиссара» Кулакова, моложе его по партийному стажу и по стартовым должностям «политруков», и при этом с 1940 года имевшего звание дивизионного комиссара. Даже после совместного с Пархоменко «творчества» по утоплению «Новороссийска» «непотопляемый» (в отличие от нашего линкора) комиссар не только в кратчайшие сроки был восстановлен в прежнем звании — вице-адмирала, но и в 1965 году, в ознаменование «заслуг» (?) в обороне Севастополя стал Героем Советского Союза.

В ходе работы Правительственной комиссии, учитывая «комиссарское» происхождение Кулакова, обвиняли его исключительно в том, что он не настоял перед Пархоменко на эвакуации экипажа и, когда гибель линкора была уже неизбежной, не позволил морякам, хотя бы с минимальными шансами на спасение, покинуть гибнущий корабль. В какой-то момент Малышев, опрашивая Кулакова, пытался уточнить хронологию принятия Пархоменко тех или иных решений. Когда же Малышев, не получив ответов на очередные поставленные Кулакову вопросы, услыхал, что вице-адмирал «очень сожалеет, что не записывал содержание команд, отданных командующим», то видавший виды зампредсовмина заметно заскучал. Он окончательно убедился в том, от этого фигуранта, так и не осознавшего, какого опыта у него больше — «подводницкого», либо «линкоровского», не стоило ожидать объективной информации по событиям той трагической ночи. А по большому счету, опрашивая Кулакова из уважения (?) к его высокой должности, Малышев очень хорошо понимал, какой с такого «ответчика» спрос?!

После командования крейсером «Молотов» капитан 1-го ранга Пархоменко был назначен начальником штаба Отдельного отряда надводных кораблей, одновременно до мая 1946 года Виктор Александрович производил в Германии приемку трофейных кораблей и судов для Черноморского флота. Должно быть, приятная была командировка, — это вам не «Джулио Чезаре» у суматошных и озлобленных итальянцев принимать. В основном это были вспомогательные и гражданские суда. Среди них — печально известный лайнер, носивший в нашем пароходстве название «Адмирал Нахимов», и хорошо известный старым севастопольцам гостевой корабль «Ангара» — бывший в прежней своей жизни яхтой «Рейх» маршала Геринга, и «Водолей-19», десятками лет обеспечивавший пресной водой «обезвоженные» объекты флота и корабли, стоявшие на севастопольском рейде.

При таком развитии событий, по праву преемственности и по характеру ранее занимаемых должностей, в перспективе у Виктора Пархоменко просматривалась должность командира бригады строящихся и ремонтирующихся кораблей, которой до 1949 года командовал капитан 1-го ранга Зиновьев. Вопреки ожиданиям, не имея опыта штабной работы и командования бригадами кораблей, с февраля 1946 года до ноября 1948 года капитан 1 — го ранга Пархоменко — начальник штаба эскадры Черноморского флота, затем до сентября 1951 года — ее командующий. Такое стремительное перемещение по ответственным должностям объясняется тем, что в этот период Виктор Пархоменко продвигался по служебному фарватеру, прокладываемому вице-адмиралом Сергеем Георгиевичем Горшковым. Продолжая действовать в том же «ключе», с сентября 1951 года до июля 1955 года Пархоменко, ставший в процессе этого служебного марафона вице-адмиралом, служил начальником штаба Черноморского флота, опять-таки при командующем — вице-адмирале Горшкове. В июле 1955 года после убытия адмирала Горшкова в Москву на должность первого заместителя главнокомандующего ВМФ Пархоменко был назначен командующим Черноморским флотом. Сверх меры самоуверенный и не по уму амбициозный адмирал наверняка считал, что эта должность вполне соответствовала его опыту, таланту и образованию (?). При этом он не взял в толк, что рядом с ним уже не было адмирала Горшкова, до той поры не только направлявшего его деятельность, но и в значительной степени компенсировавшего недостатки своего подчиненного. В должности командующего флотом Виктор Пархоменко оставался до 8 декабря 1955 года. Не совсем понятно, что заставляло умного, опытного, высокообразованного, жизнью битого адмирала Горшкова в качестве ближайшего помощника столько лет терпеть рядом с собой и продвигать по службе Виктора Пархоменко. На всех предыдущих должностях Виктор Александрович предпочитал тактику кавалерийского наскока, как его героический однофамилец из эпохи Гражданской войны. Даже теперь, когда нужно было набираться опыта и почаще «включать голову», Виктор Александрович по-прежнему «решал» возникавшие проблемы с помощью потоков громогласной площадной брани. Но, как известно, это не самый эффективный метод руководства на таком высоком и ответственном посту, как командующий флотом.

Виктор Александрович Пархоменко был стопроцентным продуктом своей эпохи, когда ценились и возвеличивались не образованность, а образованщина; не высокий профессионализм и вдумчивая кропотливая работа, а штурмовщина; не интеллигентность, а неприкрытое хамство. И самое страшное в той эпохе, что именно представители этой хамской образованщины более других стремились к власти и, как правило, достигали командных вершин, не только в армии, на производстве, но и в политическом и государственном руководстве России второй половины 50-х годов. Наиболее ярким примером той эпохи был генеральный секретарь партии и глава правительства — Никита Сергеевич Хрущев. Тот линкоры не топил, но дров в государственном масштабе наломал немало, да и кровушки людской в свое время пролил изрядно. Быть может, вспоминая свои «боевые» годы, вождь государства не стал жестоко карать виновников катастрофы линкора.