В первые годы периода Мэйдзи европейские шелкопряды были поражены тяжелыми болезнями, что дало прекрасную возможность Японии заработать так необходимую им зарубежную валюту, удовлетворяя европейские запросы на шелк. Правительство Мэйдзи начало поддерживать эту отрасль, напрямую и косвенно обеспечивая финансовую и техническую поддержку, чтобы производить высококачественный шелк на экспорт. Современное шелкопрядение началось в 1870-х годах с открытия государственных фабрик, на которые нанимали итальянских и французских коконщиков (размотчиков коконов шелкопряда) в качестве наставников для японских работников. Самым амбициозным проектом была большая фабрика в Томиоке, построенная в 1872 году, на которой современному машинному шелкопрядению могли учиться одновременно до 400 женщин. Правительство с особенным радушием приглашало молодых женщин из уважаемых семей бывших самураев или богатых крестьян, давая им возможность научиться новому ремеслу. С ученицами Томиоки обращались прекрасно: выдавали им новую одежду, обеспечивали регулярные перерывы на отдых и вдоволь еды. Жили они в просторной спальне, а в инфраструктуру фабрики входила современная больница и красивые сады. Закончив обучение, мастерицы часто основывали собственные шелкопрядильни в своих префектурах на деньги государства или частных инвесторов.

Однако эти прекрасные условия на фабриках заметно ухудшились в 1880-х годах, когда на рынок вернулись европейские производители и суровая кризисная государственная политика. Качество японского шелка все еще не дотягивало до европейского; его преимуществом являлся дешевый труд, поскольку юным прядильщицам платили очень мало. Государственные предприятия, такие как Томиока, были проданы в частные руки, в результате чего качество еды и общих условий ухудшилось, а времени на отдых стало меньше. Чтобы остаться конкурентоспособными, частные шелкопрядильни удлиняли рабочее время, вводя газовое и электрическое освещение, вследствие чего работницы, приходя в 4:30 утра, оставались работать после заката. Небольшой перерыв предусматривался только на обед. Фабрики строили общежития, больше похожие на тюрьмы, окруженные высокими заборами, наверху которых ставили битое стекло или колючую проволоку, чтобы работники не разбежались. Спальни были тесными, условия в них антисанитарными: туалетов и умывальников не хватало, а доступ к ним разрешался только в определенное время. В результате смертность от различных инфекций, особенно от туберкулеза, среди фабричных работниц была намного выше, чем в среднем по стране. Быстрое развитие промышленности обгоняло рост доступной рабочей силы. По мере ухудшения условий труда уважаемые семейства больше не посылали своих дочерей на шелкопрядильни; у бедных крестьян вербовщики хитростью или под огромным давлением забирали девушек на фабрики: они предлагали семьям деньги, критически важные для многих хозяйств, погрязших в долгах. В 1886 году объединение производителей и торговцев шелком в одностороннем порядке устанавливало размер оплаты труда и назначало огромные штрафы за нарушение дисциплины или некачественный продукт.

Чтобы поднять моральный дух работников, подточенный ужасающими условиями труда, компании прилагали особые усилия, сочиняя патриотические песни, воспевающие вклад работников шелкового производства в построение нации. К примеру, была такая песня:

Также компании распространяли среди рабочих нравоучительные книги с уроками, воспевающими долг перед родиной и самопожертвование. Эти книги восхваляли работниц как солдат мира, которые производят ткань и тем самым позволяют Японии зарабатывать деньги экспортом. Также книги пропагандировали обязательное подчинение правилам фабрики и начальству, пунктуальность, умеренность в еде, питье и речи, терпение, сдержанность, честность и экономность. Девушки с фабрики знали, что если они не будут работать изо всех сил, то «Япония будет становиться беднее и беднее»[81].

Несмотря на подобный высокоморальный тон, весьма немногие работницы проявляли рвение в службе родине или в выматывающем труде на шелкопрядильной фабрике. Одни смирялись со своей судьбой, другие открыто протестовали. Их собственные песни, как, например, следующая, со всей ясностью описывают чувства девушек относительно условий работы:

Хлопковое производство было сложнее и дороже в модернизации по сравнению с шелковым, поскольку требовало развития других технологий. Тогда как международный спрос на шелк подстегнул спад разведения шелкопряда в Европе, ситуация в хлопковой промышленности первоначально была хуже. Японскому хлопку приходилось конкурировать с дешевым и более качественным иностранным материалом, который хлынул в Японию вследствие несправедливых договоров. К 1878 году лидеры Мэйдзи решили, что импортный хлопок представляет угрозу, и решили открыть государственные фабрики, а также субсидировать частное предпринимательство. Они заказали из Англии оборудование для десяти фабрик, намереваясь нанять на работу бедняков из бывшего самурайского сословия. К 1886 году усилия государства увенчались успехом: появилось современное хлопчатобумажное производство, хотя фабрики в основном были небольшими. Открытие Осакской хлопкопрядильни в 1882 году ознаменовало начало новой эпохи в производстве хлопчатобумажной ткани. Фабрика была создана Сибусавой Эйити (1840–1931), одним из наиболее успешных предпринимателей эпохи Мэйдзи. На Осакской фабрике работало 10 500 веретен, что было в пять раз больше, чем у следующей за ней по размеру фабрики. Вместо того чтобы нанимать бывших самураев и предоставлять им жилье, руководство предпочитало городских бедняков Осаки, которые сами приходили на работу. Чтобы увеличить доходность, хлопкопрядильня работала круглосуточно и платила рабочим меньше, чем на других фабриках. Постоянно происходили несчастные случаи и возгорания, особенно по ночам. В одном большом пожаре 1892 года погибли 95 рабочих и серьезно пострадали еще 22.