А потом, когда настал нужный момент и подпрапорщик посчитал, что самое время, открыли огонь солдаты из фланговых огневых точек в стенах ущелья.

Огневые точки перекрыты гранитными кирпичными стенами — снаружи их облицевали сланцем, чтобы сильно не выделялись, но это никого не обманет.

Аркадия впечатлила замороченность пуштунов — они не поленились провести отдельные отряды по козлиным тропам, чтобы атаковать заставу с тыла. Их мало, но это могло стать настоящей проблемой, не будь у них нормальной стены и не озаботься Аркадий рациональным распределением штатных позиций каждого солдата.

Хранилище боеприпасов было распечатано и специально выделенные солдаты разносили ящики с патронами по заранее определённым местам.

Раненых солдат уносили в лазарет, где теперь заседали врач и два фельдшера. Без потерь сегодня не обойдётся…

Аркадий просто наблюдал за ходом боя, готовый вмешаться в любой момент.

Только вот оборонительный характер этого боя не давал ему никакой возможности для инициативы. Отражать нападение должен дежурный по заставе, в чём ему должны помогать командиры рот.

Справлялись они отлично.

Пуштуны напали в «собачью вахту», когда все нормальные люди крепко спят, но расчёт их не оправдался — на этой заставе всегда сидит целый взвод, который на целые сутки становится ненормальным.

«Это им ещё повезло, что каждому взводу надо безвылазно сидеть в помещении ГБР лишь раз в неделю…» — подумал Немиров.

Битва подходила к своему логичному завершению — после «раскрытия» фланговых огневых точек потери пуштунов начали стремительно расти. Камни плохо защищают, когда по тебе стреляют откуда-то сбоку и сверху.

Только-только начало восходить Солнце, поэтому поле боя стало видно чуть-чуть лучше.

Аркадий, чтобы занять себя, начал считать убитых пуштунов.

Он сбился, когда счёт пошёл на двести с лишним.

Выжившие противники начали неорганизованное отступление. Хотя, термин «отступление» сложно применить к этому беспорядочному бегству…

Покинувшие укрытия пуштуны получали пули в спины, но не только их — солдаты не сдерживались и покрывали их известными им матами на пуштунском и фарси.

— Подпрапорщик Еремеев! — позвал Аркадий. — Строй свою роту — мы идём в контратаку!

Примечания:

1 — Проактивность — по Стивену Кови, проактивность — это способность самим выбирать реакцию на внешние раздражители. По Виктору Франклу, проактивность — возможность человека сохранять внутреннюю свободу выбора в любых обстоятельствах, даже тяжелейших. И если Кови прожил спокойную жизнь, то вот Франкл — это совершенно другой человек. Он пережил годы в концлагере и мне кажется, что когда он говорит «возможность сохранять внутреннюю свободу выбора в любых обстоятельствах, даже тяжелейших» — он знает, о чём говорит. Я бы, наверное, просто чокнулся от отчаяния и показал всем окружающим, что глубоко в душе я маленькое ссыкло, а может и нет — я не знаю. Но он точно знал, кто он такой и чего реально стоит — жизнь ему показала. Судя по тому, чего он добился в итоге — он был очень крутым мужиком. Возвращаемся к проактивности. Большинство армейских офицеров страдает реактивным подходом — реагирование на происходящие события и слепое следование уставу, лишь бы тихо было. Таких называют военными пробками и обвиняют их в квадратно-гнездовом мышлении. Проактивный подход командира — это превентивное решение возможных проблем и подготовка личного состава и себя к любому дерьму, которое только может случиться. Чтобы было понятнее, пример реактивного подхода — капитан Вольский, пример проактивного подхода — подпоручик Немиров.

Глава шестнадцатая

Лев-людоед

Горы уже покрылись снежными шапками, но это ещё не признак приближения зимы — снег на них выпадает уже осенью.

Погода всё такая же паршивая, какой была с самого раннего утра.

Немиров стоял и ждал возвращения передового дозора.

Самых отстающих племенных воинов они уже догнали и расстреляли. Положили сорок человек, но это были, в основном, уже раненые и их сопровождающие.

Винтовки и мушкеты были собраны и отправлены на заставу с одним отделением, а рота продолжила преследование.

Два взвода четвёртой роты, под командованием подпрапорщика Иванова, отправились искать и добивать беглецов с северной стороны заставы — там их изначально было мало, поэтому речь идёт о паре десятков уцелевших.

У Аркадия же другая задача — догнать и перебить основные силы, чтобы пуштуны и прочие народности, проживающие в окрестностях, всё осознали и поняли.

— Путь чист, ваше благородие, — сообщил фельдфебель Крестьянинов.

— Продолжаем движение, — приказал Аркадий.

— Продолжаем движение! — продублировал подпрапорщик Еремеев.

Рота двигалась рассредоточенными взводами, чтобы минимизировать ущерб в случае подготовленной засады.

Поначалу преследование противника проходило легко — мало того, что ущелье не имеет разветвлений целых пять с лишним километров, так ещё и многочисленные кровавые следы не дают ошибиться определением с точного маршрута воинов противника.

Но затем начались разветвления, что замедлило роту — теперь нужно было искать следы, чтобы понять, куда именно пошли беглецы.

— Это уже Кафиристан, ваше благородие, — предупредил подпрапорщик Еремеев.

Кафиристаном зовутся земли восточного Афганистана, где сейчас обитает куча различных племён, исповедующих политеистические религии и анимизм. Но в конце прошлого века Кафиристан был покорён пуштунами, которые перед этим покорили хазарейцев, обитающих в центральном Афганистане.

Тут живут племена кати, ашкуну, васи, ками, а также калаши. А ещё тут много представителей племени сафи — это пуштуны.

Главная проблема пуштунов — они не знают, что вся эта общность людей, говорящая на пуштунских языках — это один народ. Нет у них национального самосознания, единым народом они себя не ощущают, потому что находятся в очень глубоких родо-племенных отношениях.

«Пуштун пуштуну — не друг, не товарищ, не брат», — подумал Аркадий. — «Возможно, он ему даже кровник».

На заставу нападали воины всех окрестных племён, но подавляющая масса из них, как полагал Немиров, принадлежала к племени сафи.

— Знаю, Святослав Вадимович, — кивнул Аркадий. — Но их надо догнать и навсегда отучить поднимать руку на злых кафиров с винтовками.

— Вы же знаете, ваше благородие, что кафир — это у них что-то вроде оскорбления? — уточнил подпрапорщик.

— В переводе с арабского это значит лишь «неверный», — усмехнулся Аркадий. — Негативная коннотация есть, но нам на неё наплевать. С их точки зрения, мы — неверные. С нашей точки зрения, неверные — они. В Иисуса Христа не верят, представляешь?

— Ваше благородие, а что такое «конотация»? — спросил Еремеев.

— «Коннотация», — поправил его Аркадий. — Это дополнительные оттенки смысла и ассо… это дополнительные оттенки смысла, вкладываемые в слово. Например, слово «дом»