Амброуз шумно выдохнул. Похоже, добытая парнями из Нортумберленда улика позволяла сдвинуть дело с мертвой точки. От волнения у него даже сердце забилось чаще, как бывало перед настоящим, большим прорывом в расследовании.

— Вы можете срочно переслать мне эту информацию? — спросил он. — Например, распечатать или…

— Моя сотрудница говорит, что может загрузить данные с симки в облако, а вы их оттуда скачаете, — с сомнением в голосе проговорил Дейви. — Честно говоря, я понятия не имею, что она имеет в виду, но, по ее словам, это достаточно просто.

— Отлично! Только попросите вашу девушку, чтобы она прислала мне по электронной почте подробную инструкцию, что и как нужно делать. Спасибо, Робинсон, вы отлично поработали.

Опуская трубку на рычаги, Амброуз ухмылялся как идиот. Похоже, Правило Глухой Пятницы наконец-то было нарушено, и ему казалось, что это нужно как-то отпраздновать. Быть может, думал Амброуз, он успеет заскочить в паб и перехватить стаканчик, прежде чем из Ньюкасла поступит информация с симки. Впрочем, даже будь она у него сейчас, он мало что мог сделать.

Но не успел он подняться, как в рабочий зал ворвался патрульный констебль. Парень запыхался, раскраснелся и излучал такой неподдельный энтузиазм, что в первое мгновение Амброузу даже подумалось — какая-то нелепая случайность привела к тому, что Вэнса задержали. Из истории он знал, что многие серийные убийцы попадались именно благодаря стечению обстоятельств. Йоркширский потрошитель погорел на том, что устанавливал на своей машине поддельные номера; Деннис Нильсен спускал человеческое мясо в унитаз и в конце концов засорил канализационную трубу, а Фред Уэст погорел, когда его сын пошутил, что, мол, наша сестра Хизер сейчас «под полом патио».

— Вы, кажется, дружите с тем знаменитым профайлером?! — выпалил констебль. — Ну, с тем, который переехал в большой дом возле Гелувелт-парка?

«Интересно, — подумал Амброуз, — во что Тони вляпался на этот раз?» Ему уже приходилось выручать приятеля, когда однажды тот попал впросак со своим новым домом. Похоже, произошло очередное недоразумение.

— С Тони Хиллом? Ну да, я с ним знаком. А что с ним стряслось?

— Не с ним. С его домом. Он горит! Патрульные говорят — это настоящий ад! — До патрульного вдруг дошло, что его радостное возбуждение выглядит не слишком уместно. — Короче, я решил, что вам следует об этом знать, сэр, — поспешно добавил он.

Амброуз познакомился с Тони сравнительно недавно и, по совести сказать, знал его не так чтобы хорошо, тем не менее одну вещь он понял почти сразу: дом на окраине Гелувелт-парка значит для доктора Хилла очень и очень много. А поскольку Амброуз считал Тони своим другом, он не мог равнодушно отнестись к тому, что сообщил констебль.

— Долбаная пятница! — прорычал он сердито и потянулся к своей куртке, но внезапно остановился, когда ему в голову пришла ужасная мысль.

Развернувшись всем корпусом к молодому констеблю, он спросил:

— Дом… В доме кто-нибудь был?

— Я… я не знаю, — испуганно пробормотал тот. — Патрульные ничего про это не говорили.

Амброуз скрипнул зубами. Напрасно он думал, что хуже уже не будет.

Неужели сглазил?

Хотя Крис давно знала, что Кэрол живет в цокольном этаже в доме Тони Хилла, ей почему-то казалось, что квартира начальницы могла быть и побольше. Она привыкла, что старшие сотрудники полиции берут самые большие ипотечные кредиты и приобретают самые шикарные дома, какие только могут себе позволить. Квартира Кэрол, состоящая из трех комнат, крохотной кухоньки и душевой кабинки, производила впечатление чего-то временного, словно та была не в состоянии решить, нравится ли ей Брэдфилд и готова ли она остаться здесь надолго. Когда-то давно Крис и Кэрол жили в Лондоне в одном и том же жилом комплексе в Барбикане. Вот это были квартиры так квартиры!.. Просторные, элегантные и стильные, они соответствовали облику Кэрол куда больше, чем эта почти подвальная нора, какой бы симпатичной и уютной она ни выглядела.

Впрочем, на эту тему Крис рассуждала не слишком долго. Она почти сразу спохватилась и выбранила себя за то, что позволила себе критиковать жилище начальницы, словно она — ведущая какого-нибудь телевизионного реалити-шоу, посвященного современному дизайну. Достав из-под лестницы перевозку, она посадила туда упирающегося Нельсона и отнесла в машину. Теперь оставалось только забрать запас кошачьего корма — и можно ехать домой.

В холодильнике она нашла рис с цыпленком, о котором говорила Кэрол, потом отправилась в кладовку, где стояла банка с сухим кормом.

— Надо проверить, сколько там осталось… — пробормотала Крис вполголоса и сняла крышку.

Раздался металлический щелчок, крышка банки, вырвавшись из пальцев Крис, отлетела куда-то в сторону, и в лицо ей ударил фонтан маслянистой жидкости. В первое мгновение она почувствовала только, что жидкость течет по ее лицу, и даже успела удивиться, откуда в банке с кошачьей едой взялась вода. Но уже в следующее мгновение кожу пронзила острая боль. Казалось, все ее лицо охвачено огнем, но сильнее всего болели глаза, словно два раскаленных угля посреди моря жгучего пламени. В панике Крис пыталась закричать, позвать на помощь, но из ее обожженных губ и гортани не вырвалось ни звука. К счастью, инстинкт или какое-то шестое чувство подсказали ей не прикасаться к лицу руками.

Не в силах удержаться на ногах, Крис упала на колени. Сознание ее меркло от боли, но она все-таки сумела отползти назад. Ей повезло — она вписалась в дверной проем и оказалась в коридоре, довольно далеко от растекающейся по полу кислоты. Впрочем, ее колени и лодыжки тоже начинало щипать, хотя и не так сильно.

Превозмогая боль, Крис полезла в карман за мобильником. Слава богу, это была кнопочная модель «Блэкберри». Действуя практически наугад, Крис трижды нажала кнопку, которая, как она полагала, была девяткой. И снова ей повезло — она не ошиблась, да и оператор ответила практически сразу. Уже теряя сознание, Крис сумела назвать адрес.

На большее ее сил не хватило. Обморок пришел как спасение: уже не чувствуя никакой боли, Крис мешком осела на пол.

К тому моменту, когда ему наконец удалось поймать попутку, Тони чувствовал себя словно персонаж комедии «Самолетом, поездом и автомобилем». Франклин, как и следовало ожидать, отказался подбросить его на полицейской машине до ближайшей железнодорожной станции. «Мои сотрудники расследуют двойное убийство, а не работают таксистами», — заявил он в ответ на просьбу Тони и, развернувшись на каблуках, вернулся в дом.

Адреса дома-амбара Тони не помнил. Как до него доехать, он тоже объяснить не мог, к тому же он не знал номер местной службы заказа такси, поэтому о том, чтобы вызвать машину, пришлось забыть. Ему оставалось только одно — идти пешком, а между тем в последнее время ходьба — особенно ходьба на большие расстояния — давалась ему все тяжелее. Пару лет назад в Брэдфилдской больнице один из пациентов, на которого перестали действовать транквилизаторы, принялся носиться по всему корпусу, размахивая пожарным топором, и Тони пришлось вмешаться, чтобы защитить персонал лечебницы. Ему удалось спасти людей, но за это он заплатил раздробленным коленом. С тех пор Тони прихрамывал, хотя оперировавшая его женщина-хирург сделала все, что могла (именно после этого он поклялся, что постарается впредь обходиться без хирургических вмешательств). По утрам больное колено плохо сгибалось, а в дождливую погоду еще и болело. Кэрол, кстати, об этом отлично знала, но Тони сомневался, что сегодня она приняла бы во внимание подобную мелочь.