Накануне штурма Ян Сапега говорил своему воинству о накопленных в Троице сокровищах от приношений богатых паломников: русских купцов, бояр и даже царей.

– Все зависит от вашей смелости и сноровки, – подбадривал наемных грабителей литовский воевода. – Если вы овладеете монастырем, вам достанутся невиданные богатства. Да еще вы получите награды от государя Димитрия Ивановича.

Многие из войска Тушинского вора надеялись на быстрое обогащение. Две тысячи солдат подготовили лестницы, достигавшие высоты стен, и бросились к твердыне. Их встретили пушечными и ружейными выстрелами.

Немало искателей легкой добычи осталось под стенами, еще не успев подставить лестницы к ним. На карабкающихся по лестницам падали камни и песок из перевернутых носилок. Ослепленные и оглушенные, они срывались и летели головой вниз. Наиболее удачливых, кому повезло добраться до верха, ждали защитники Троицы, готовя копья, рогатины, дубины и топоры.

С воплями боли и бессильной ярости, с руганью и последними в их жизни угрозами враги валились к подножию стен, сметая своих товарищей, находящихся на лестницах. Курени донских казаков вели себя на этот раз вяло, явно не желая победы своим союзникам в нападении на обитель святого Сергия.

Наконец, понеся немалые потери, поляки, литовцы и черкасы отступили, побрасав лестницы и оставив у стен искалеченные трупы и своих стонущих раненых. Стреляя со стен, их добивали защитники монастыря из пищалей и тугих луков, которые еще успешно применялись в то время. Веревками с крючьями цепляли и затаскивали на стены лестницы, пригодные на дрова.

Из тех, кто все-таки достиг верха стены, удалось захватить пленных. Их притащили в воеводскую избу. После короткого и не особо пристрастного допроса выяснилось, что Сапега приказал вести подкоп под Пятницкую башню.

– Думаю, надобно сим подкопом воспользоваться и их упредить, – сказал Долгорукий. – Немедля разыщи, Алексей, людей, желающих пособить нам в таком важном деле. Лучше, чтоб то оказались не стрельцы, а кто-нибудь из деревенских мужиков. Смерды хоть и попроще, да при этаком случае надежней.

– Ты думаешь, князь Григорий Борисович, среди ратников наших может завестись измена? – прямо спросил Голохвастов.

– Я ничего не думаю. Но в жизни всяко может быть, сам понимаешь. Особенно видно то на многих примерах нонешних. Попробуй-ка разыскать мне хоть пару верных людей. И, главное, никто другой чтоб ни о чем не знал.

Нашел воеводе Алексей Голохвастов двоих мужиков из деревни Клементьевской. Шуряки, друг к другу относятся братски. Не молоденькие уже, лет по тридцати пяти.

Воевода, прищурив правый глаз, внимательно к крестьянам приглядывался. Спросил то да се. Покряхтел, еще подумал. Видно, не бахари, не хвастуны, не лентяи. Силушка есть немалая в плечах. Люди истинно православные, чтут святую память «игумена земли Русской».

– Ну, так, – произнес наконец воевода. – Тут у меня к вам разговор об очень нужном упреждении врагов.

И князь объяснил крестьянам: требуется сидеть в подвале Пятницкой башни круглые сутки. Спать по-очереди. И прислушиваться, когда воры подкопаются к башне совсем близко.

– Мы им встречный взрыв устроим и подкоп обрушим, чуете?

– Добро, княже, – сказали мужики, – славно эдак придумано. Мы с шуряком согласные. Когда начинать-то слухать?

– Да хоть с сегодняшней ночи. И приходите ко мне каждый раз с доносом – слышно ай нет? И как слышно: далеко али ближе? Получать будете у кашевара кашу, другого какого варева и хлеба на четверых. Там в подвале-то холодно, так чтоб у вас в чреве-то тепло было. Уразумели?

– Кабыть все нам понятно.

– И чтоб ни единый человек про то не знал.

– Да-к, князь-батюшка, само собой.

– Ну, ступайте.

А за стенами Троицы, в некотором отдалении, в вольготном и теплом шатре пана Сапеги уже решалось главное.

– Взорвем башню, ворвемся и устроим им баню.

– Кровавую? – с добродушной усмешкой уточнил полковник Лисовский.

– Разумеется, пан Александр. Хрыча-архимандрита за его оскорбительный ответ я прикажу повесить на воротах. А воеводу Долгорукого либо отошлю в табор к Ружинскому, либо сам посажу на кол. По настроению.

– Его настроению?

– Нет, по моему. Вы же, полковник, можете следовать на Переяславль и далее на Ростов. Тут я с этим вшивым монастырем сам управлюсь. А то – чего нам топтаться вдвоем на одном месте. Так мы очистим от съестного все окрестные деревни, и наши подчиненные начнут роптать. Ведь от гетмана обещанного обоза ждать придется до Судного дня, пожалуй.

«Ох, честолюбив, хитер и дальновиден этот литвин, – подумал рокошанец Лисовский, изгнанный королем Сигизмундом. – Но не буду ему прекословить, черт с ним. Пусть берет монастырь и грабит церковную утварь. А я отправлюсь в Переяславль и далее – поищу там тоже что-нибудь подходящее».

Полковник со своим отрядом гусар и черкасов ушел на Переяславль. А Сапега отдал приказ копать ход к башне беспрерывно, круглосуточно.

Довольно продолжительное время мужики, сидевшие в подвале Пятницкой башни, раз в день отыскивали в Троице князя. Они загадочно говорили ему, поклонившись:

– Пока ничего нет.

– Ждите, – также загадочно приказывал воевода.

Наконец пришли в воеводскую избу оба мужика с торжествующим видом.

– Князь-батюшка, Григорий Борисович, слышно, – сообщили «слухачи», готовые пуститься в пляс от радости.

– Хорошо слышно? – сразу поднялся и обеспокоился князь.

Он пошел за упорными смердами и спустился в подвал. Там явно прослушивался скрежет лопат.

– Как думаете, сколько им еще?

– Да немного.

– Я вам к ночи подкину еще пять человек, обученных подрывным работам. Понятно?

– Понятно-то понятно. Да можно бы, дождавшись, прирезать копателей и рвануть по подкопу. А уж там-то… – начали предлагать мужики.

– Нет, не надо. Мы их взорвем ихним собственным порохом, – сказал Долгорукий. – Все у них обвалится и придется ворам начинать сначала, еще на месяц.

Однако подкоп был закончен посреди ночи. Главный «слухач» крестьянин Шипов бросился в него, выхватив широкий нож и увлекая за собой остальных. Копавшие растерялись, они не имели даже оружия. Защищаться в такой тесноте лопатами было бесполезно. Их быстро убили троицкие. Потом, пригнувшись, побежали «в гости» к полякам.

Выскочив, мгновенно зарезали сторожа. Они были посреди пушечной батареи, приготовленной для стрельбы по башне. Здесь оказались сложены одна на другую бочки с порохом.

Тут же сунули в одну из бочек тлеющий фитиль.

– Сейчас и на другом конце пушки взорвем, – рванулся в темноту с фитилем Шипов.

Среди ночи раздался оглушительный взрыв, взметнулся огонь. Батарею заволокло дымом. Пушки разметало, а все спавшие поблизости поляки погибли. Вслед затем бухнуло под землей, и подкопа не стало. В подвал Пятницкой башни вернулось трое закопченных ратников.