– Все оставшиеся лодки сильно повреждены. Они потонут, не дойдя до ворот.

– Неподалеку отсюда есть частная пристань, – сказала я. – Пирс Корвалиса. Там всегда было много лодок.

– Некоторые еще живы! – крикнул один из моих солдат. – Смотрите!

Келлан был отличным пловцом. Он и несколько его товарищей прыгнули в воду и вытащили пострадавших на берег, а я и другие беженцы перегнулись через край и стали подтягивать тех, кто мог держаться на воде самостоятельно. Мы тащили и тащили промокших до нитки людей, скользили на мокрых бревнах, напрягаясь из последних сил. Некоторым из них мы помочь уже не могли. Набережная была заполнена мрачными духами, которые с изумлением смотрели, как тела, еще недавно принадлежавшие им, опускаются на дно.

– Нужно уходить, – сказал Келлан, затащил на берег последнего выжившего и вылез сам. – Шторм усиливается. Если мы задержимся здесь еще, то уже не выберемся.

– Судна, о которых я говорила, вон там, – я указала рукой. – Собери здесь всех как можно скорее.

– Ты останешься? – спросил он. – Ты все равно собираешься подняться на башню?

– Я иду за Ксаном, – ответила я. Я бы ни за что не покинула город без него в очередной раз.

Я ожидала, что Келлан станет возражать и умолять меня прислушаться к голосу разума и подумать о своей безопасности. Он этого не сделал. Вместо этого он развернулся и принялся выкрикивать приказы:

– Вперед! Мы выдвигаемся на запад, к кораблям на пристани Корвалиса! – Он встал во главе группы, кивнул мне на прощанье через плечо, и вскоре все они скрылись из вида.

Я побежала по набережной к замку. Возвышавшийся над крышами домов дворец Корвалиса нагнулся под давлением ветра, а громадные, вычурные окна покрылись паутинками трещин. То, как щелкало и хлопало стекло, я слышала даже сквозь завывание бури. У Келлана не было никаких шансов усадить всех этих людей на корабль и покинуть порт до прихода шторма.

Я повернула влево и достала нож. Приходилось переступать через обломки камней и кирпичей, которые падали с рушившихся зданий. Стоя на развалинах святилища, я неловко сделала надрез в тот миг, когда с усадьбы Корвалиса посыпались первые осколки стекла.

– Sile! – крикнула я, с молниями высвобождая магию, когда стекла стали взрываться. – Замри.

Тысячи острых, как лезвия, осколков застыли на месте, сверкая в воздухе и отражая вспышки молнии и огня.

Я чувствовала, как каждый из этих осколков рвется ко мне, а я сдерживаю их натиск, ревя от напряжения.

Пожалуйста, молча взмолилась я. Поторопись.

И тогда я увидела ее: мачту шхуны, отчаливающей от пристани.

Стекла дрожали в воздухе, тысячи и тысячи сверкающих осколков колебались, подвешенные в пространстве. Я удерживала их из последних сил. В ушах звенело, руки дрожали, но я дотерпела до того момента, когда корабль отошел от берега и был на полпути к Королевским Вратам.

Я смотрела ему вслед. Слезы щипали глаза.

– Да хранит вас Эмпирея, – прошептала я.

И отпустила магию.

В центре всего этого стояла башня.

Чтобы подобраться к ней, я преодолевала безжалостный ветер, колебания земли и высокие волны. Меня поливал дождь, перемешанный с осколками стекла, и царапали падающие с террас камни. Шипы растений, ставших вдруг буйными и ненасытными, изорвали в лохмотья мою одежду. Вспышки молнии и огонь разрушили крышу замка, и пепел поднялся в черное небо, как будто загорелись сами звезды. Оказавшись на кромке поля из кровоцвета, я разглядела несколько мест, где листья примяли чьи-то шаги, хотя большую часть солоноватой крови уже смыл дождь, и красные волны бились о камни.

Однако внутри башни царила нездешняя тишина.

Шаг, другой. Вверх, вверх, мимо картин на стене, портретов, рассказывающих трагическую историю обреченных братьев и сестры, которые все это затеяли. Аклев. Арен. Каэль. Я на мгновение задержалась перед последними картинами, глядя на их загадочные лица. Затем собралась с духом, намереваясь положить конец циклу, который они запустили много лет назад.

Время пришло, подумала я, сжимая в одной руке луноцитовый нож, а в другой пузырек с кровью Виктора Аклевского. Затем я толкнула дверь и вышла на открытую вершину башни.

Снаружи свирепствовало пламя, закрученное ветром в огненный цилиндр. Город внизу был весь охвачен огнем, и черные выжженные улицы выделялись на его фоне клеймом в виде трилистника. Однако над моей головой распростерлось чистое звездное небо, глаз бури. В самом его центре зияла тусклая пустота: черная луна.

– Я так рад, что вы пришли, принцесса.

Торис силой поставил Ксана на колени. Ксан был по-прежнему связан, с кляпом во рту. Их окружали плети кровоцвета, которые разрослись и, подобно хищнику, захватили каждую щель в строительном растворе, каждую вмятину в камне. Я сделала шаг им навстречу, затем другой. Ксан следил за моим приближением тяжелым, лихорадочным взглядом и качал головой, будто говоря: Тебе не следовало сюда приходить.

Торис постучал ножом по плечу Ксана.

– Думаю, этот принц предпочел бы, чтобы вы отказались от нашей сделки. – Он рассмеялся. – Должно быть, он вас совсем не знает.

– У нас была договоренность. Я пришла, чтобы исполнить свою часть обещания.

– Удивитесь ли вы, узнав, что я и не собирался исполнять свою?

– Нисколько.

– Я не могу завершить свою миссию, пока не падут последние ворота, а для того, чтобы это произошло, нужно, чтобы принц погиб. Другого способа не существует.

– А какой же цели служит в вашей схеме это? – Я подняла флакон и вынула пробку. – Зачем вам нужна эта кровь? – Я слегка ее взболтала. – Кровь нашего почитаемого Основателя. Предполагалось, что это просто символ, однако… – Я опрокинула флакон, и капля кровь упала на камни башни. – Вы относитесь к ней так, будто она чрезвычайно важна.

Глаза Ториса были прикованы к флакону.

– Сделаете так еще раз – и я его убью.

– Вы только что сказали мне, что убьете его в любом случае. – Я опрокинула флакон и снова вылила кровь, на этот раз более щедро, тонкой, как нить, струей. – Я хочу сделать вам больно, Торис, за то, что вы сделали. Со мной, с моей страной, с каждым, кого я люблю. – Мой взгляд метнулся к Ксану, который с трудом дышал с кляпом во рту. – Если для этого потребуется такой шаг, я его совершу.

– Стой! – вскричал Торис, вытаращив глаза. – Ты не ведаешь, что творишь!

– Скажите мне, – продолжила я. – Скажите, почему эта кровь для вас так важна. – Я снова перевернула флакон, и кровь ударилась о камни. Я вылила уже треть пузырька. Половину. Две трети.

– Она моя! – рявкнул Торис. И процедил сквозь зубы. – Так что помоги мне… если ты прольешь еще хоть каплю… – Лезвием ножа он приподнял подбородок Ксана, и на руки Ториса капнула кровь. Его нож был из луноцитового стекла, как и мой, что однажды принадлежал самому Аклеву.