Каэль издал звериный рев, прыгнул к флакону и начал соскребать вытекшую кровь, как будто стараясь собрать ее обратно в пузырек. Я пролетела мимо него и вцепилась в Ксана, который все еще лежал на боку. Пока я разрезала ножом его веревки, ветер из свиста превратился в крик, и башня стала раскачиваться, когда дюжина облаков-воро́нок катушкой спустились с небес на землю. Горячий воздух пропитался электричеством, земля издала глубокий, первобытный стон, и трое мраморных мужчин у Королевских Врат разлетелись на куски и рухнули в бушующие рубиновые воды фьорда.

Кажется, игра стоила свеч. Последние капли крови Виктора Аклевского сработали вместо крови Ксана и сгодились в качестве жертвоприношения. Королевские Врата пали, а это был последний якорь; его потеря ускорила окончательную гибель стены. Древние, несокрушимые камни аклевской стены стали дрожать и крошиться. Сине-белые полосы магии под нами пронизывали черное пространство, возвращаясь к своему первоначальному курсу, одна за другой. Я крепче схватила Ксана, когда они пронзили землю под нашими ногами пульсирующим клубком энергии и света.

– Я тебя нашла, – пробормотала я, уткнувшись в плечо Ксана. – Мы выберемся. Мы…

Но Ксан наваливался на меня. Когда я отняла ладони от его спины, они были красными от крови.

Я взревела.

Я ошиблась. Вовсе не кровь Виктора разрушила Королевские Врата, а кровь Ксана. Каэль нанес смертельный удар прежде, чем я вообще успела добраться до башни. Последнее предсказание Арен сбывалось у меня на глазах, и я ничего не могла с этим поделать.

– Нет, – взмолилась я, опуская его на ложе из кровоцвета и окровавленными пальцами вынимая из его рта кляп. – Нет. – Мой голос сломался. – Пожалуйста, Ксан, не уходи. – Я достала нож и приложила его к своей ладони. – Я все исправлю, – сказала я. – Как уже делала прежде. Я могу…

– Nihil nunc salvet te, – прохрипел Каэль за моей спиной.

Легкий синий свет вырвался из тела Ксана и спиралью поднялся в облака. Под ним скручивалась и тянулась плеть кровоцвета, подбираясь к капающей из него крови, в то время как материализовывалась его душа. Я подняла голову от поверженного тела Ксана как раз вовремя, чтобы увидеть, что его призрак сверкнул и потускнел, уносимый штормовым вихрем.

Я яростно всхлипнула, прижавшись лбом к его груди и скомкав в кулаках рубашку Ксана. Его рука безжизненно упала вдоль тела, и с похолодевших пальцев соскользнуло кольцо его матери. Я упала на ковер из кровоцвета, и в этот момент показались первые белые лепестки.

Кровь на снегу.

Я подняла кольцо, встала на ноги и надела его себе на палец, теперь исполненная спокойствия.

Каэль улыбался.

– Неплохой розыгрыш, – сказал он. – Использовать кровь другого. Но я предоставил тебе кровь получше, не так ли?

Последний король Аклевы пал, а с его смертью исчезла последняя печать, удерживавшая на месте магию стены, и плоскость заклинания разбилась на крошечные неровные фрагменты. Сверху на нас смотрела черная луна, портал в саму тьму.

Я повернулась к Каэлю, сжимая в руках нож.

Он склонил голову набок.

– Твое оружие против меня бессильно, девочка.

– Оно не для тебя, – сказала я.

Горе и ярость бурлили в моем теле, разъедая внутренности. Я обхватила пальцами стеклянное лезвие и быстро дернула нож. Затем упала на колени и прижала ладони к камням, скармливая энергию своей утраты башне и тому, что находилось ниже, – скрывающейся под ней силе, расширяя и взращивая ее, пока я стала не просто собой. Я стала башней. Я стала штормом. Магией. Кровоцветом.

Затем я кинулась на Каэля и стиснула свои окровавленные пальцы вокруг его шеи. От силы моего натиска он пошатнулся, поскользнувшись на крови Виктора Аклевского, и прислонился спиной к оплетенной кровоцветом стене. Мгновение он постоял в изумлении, затем закинул голову назад и расхохотался.

Когда первая плеть кровоцвета обернулась вокруг его горла, смех резко умолк.

– Ты не можешь причинить мне вреда, – сказал он, пока остальные плети опутывали его ноги и руки. – Я не могу умереть.

– Я не хочу, чтобы ты умирал, – сказала я. – Я хочу, чтобы ты страдал.

Я сжала кулаки, и в ответ кровоцвет усилил хватку. От прожилок на листьях по его коже стали расходиться красные полосы, оставляя за собой черные следы, как духи аклевских ворот.

– Моя госпожа тебя уничтожит, – задыхаясь, сказал он. – Она злобная, безжалостная, она не прощает…

– Как и я, – сказала я, направив остатки своей магии в пленившие его плети.

Кровоцвет поглотил его, съел, стал им. Он сожрал его тело, по кусочку, по клеточке, пока от него не осталось ничего кроме груды почерневших листьев и шипов, которые рассыпались в пыль и улетели прочь, подхваченные ветром.

– Nihil nunc salvet te, – произнесла я и опустилась на колени.

Когда я собралась с силами, чтобы открыть глаза, вокруг все было белым-бело.

На меня смотрела Предвестница.

Я моргнула. Нет, не сама Предвестница. Этот образ не был ни плотью, ни кровью, ни призраком. Это была статуя Арен. Я отошла от нее и увидела его.

Распростертый на ковре из кровоцвета, лежал Ксан.

Кровь на снегу.

Но, конечно же, это был не снег, теперь я это понимала. Ксан неподвижно лежал на ложе из дрейфующих белых лепестков. Его глаза были закрыты, одна рука закинута за темноволосую голову.

Я разрыдалась, опустившись рядом с ним и попытавшись взять голову Ксана в руки, ненавидя его ледяную кожу и посиневшие губы.

Предсказание Арен сбылось. Ксан погиб. Теперь он мертвый, холодный, а я сижу в окружении лепестков кровоцвета, и использовать их уже слишком поздно.

Внезапно один лепесток отделился от остальных и опустился на губы Ксана – хрупкий, покрытый утренним инеем. Я посмотрела на него и подумала: разве прежде цветок кровоцвета не побеждал смерть? Разве я сама не побывала на той стороне и не вернулась обратно?

Я осторожно наклонилась к лицу Ксана и мягко вдохнула воздух в его разомкнутые губы, а с ним – лепесток кровоцвета, который тут же растворился и исчез.

Ничего не произошло.

Я поднялась на ноги и ударила кулаком по статуе Арен, испытывая ярость из-за ее безучастного, каменного лица. Я колотила ее, толкала и пихала, пока не разбила в кровь свои суставы.

– Как ты посмела? – орала я. – Как ты посмела показать мне его смерть и не подсказать, как эту смерть предотвратить? Для чего все это было, Арен? Для чего? Почему меня пощадили? Зачем ты сохранила мне жизнь и вела меня по ней? Только для того, чтобы привести к этому? – Я вытерла рукавом мокрые глаза и нос. – Верни его! – крикнула я, обращаясь к Арен. К ветру. К звездам. Я опустилась рядом с телом на колени и уткнулась головой в его грудь. – Пожалуйста, – взмолилась я. – Пожалуйста, верни его.