– Выпейте шадди и поднимайте всех своих. Ваше дело провожать, но по возможности скрытно. Одиночек и дезертиров выбивать без расспросов, о крупных отрядах, если такие будут, докладывать немедленно. Мишель, пусть седлают.

Вот и конец неопределенности. Заль купился, но эта тварь, при всей своей гнусности, отнюдь не глупа, а «зелень» добавила ей храбрости, так что денек может выдаться веселым.

– Ну, – бодро спросил вернувшегося маршала Салиган, – попался зайчик?

– Попался, но дозавтракать мы всяко успеваем, вот за обед не поручусь. Раймон, ты в чистеньком, так что будешь при мне. Барон, вы пока тоже.

– Из тебя получился просто отличный Катершванц, – Арно со смехом опустил шпагу и понял, что вымок как дюжина выдр.

– Не сказал бы, – Валентин устало оперся на алебарду. – Совершенно очевидно, что ты не превосходишь Алву, однако с легкостью уклоняешься от меня, следовательно, до Ульриха-Бертольда мне далеко. Нужно работать дальше.

– И токта ис нас фыйтут фоители, – подхватил Савиньяк. – Слушай, давай Рокэ с Катершванцем больше не догонять, по крайней мере сегодня.

– Я тоже устал, – Придд оглядел истоптанный снег. – Не хотел тебя отвлекать, но за нами уже довольно давно наблюдают дамы. Не оборачивайся, я тебя развернул к ним спиной.

– Мог бы и предупредить! – Арно поежился, скорее всего, от холода, но страстные взгляды наверняка добавили мурашек. – Кто хоть там?

– Графиня Тристрам в качестве дуэньи, и с ней четыре девицы, но я уверен только в Иоланте, она опять в розовом, и в Гизелле.

– Вот ведь кляча твоя несусветная! Валентин, а может, мы на Мэлхен с Селиной раньше женимся?

– Не лучшая мысль, – Придд нашел-таки нетронутый снег и обтер им лицо. – Это мы должны выручать женщин, а не наоборот, к тому же меня пока спасать не требуется. Между прочим, одна из девиц завладела твоей шляпой.

– Лучше бы я ее съел. – Под руку сунулся тихо просидевший всю тренировку волкодав, и виконт послушно почесал могучий загривок. – Холодно…

– Да, пора одеваться. Будет лучше, если ты вернешь Готти хозяину и заодно разъяснишь ему варастийский принцип отбора собак, а я развлеку дам. Встретимся у графини Савиньяк.

– Ну, если ты не боишься…

– Боюсь, – твердо сказал Валентин, – но превозмогаю страх.

– Тогда, – Арно как мог широко осенил себя знаком, – я оборачиваюсь.

Солнце успело подняться над башнями, и на фоне начинающих серебриться поверху стен дамы выглядели яркой птичьей стайкой. Одна в самом деле держала шляпу, алое фамильное перо казалось высунутым языком.

– Она еще и дразнится! – возмутился Савиньяк, приглаживая шевелюру. – Что ж, да поможет нам кто-нибудь… Доброе утро, сударыни! Какая упоительная неожиданность.

– Ее высочество в восхищении от вашей собаки, – объявила державшая шляпу хорошенькая шатенка. – Нам тоже захотелось ее увидеть, она в самом деле воплощенная доброта?

– Если ее не станут таскать за хвост. – Арно протянул руку и получил шляпу и быстрое пожатие. – Благодарю вас. Готти принадлежит виконту Валме, которому я и должен его вернуть.

– За хвост? – звонко рассмеялась шатенка. – Но его же нет!

– Прямо сейчас? – выпятила губку девица в желтом, тоже недурненькая. – А мы так ждали!

– Айрис, Мария, – голос дуэньи был строг, но только голос, – что о вас подумают молодые люди? Я начинаю жалеть, что поддалась на ваши уговоры. Господа, вы не представляете, какие непоседы эти прелестные крошки! Мне казалось, моя Мария капризница, но рядом с подругами она воплощенная тишина.

– Интерес к необычным животным вполне естественен, – успокоил встревоженную мать Валентин, – а Готти необычен.

– И очень привязан к хозяину. – Хранительница шляпы – Айрис, желтая – Мария, с Гизеллой и Иолантой все ясно, но лучше не задерживаться. – Так что, с вашего разрешения, я вас все-таки покину.

– А если мы не разрешим? – засмеялась воплощенная тишина. – Вот возьмем и не разрешим? Гизелла, Иоланта, да не молчите же! Давайте его не отпустим. Виконт, я вас не отпускаю.

– Как странно… – Гизелла улыбнулась Валентину, – Мария, если человек хочет уйти, он уходит.

– А я все равно запрещаю, – Мария топнула ножкой, показался носок изящного башмачка, тоже желтенький.

– Запрещать Савиньяку? – Иоланта расправила, а верней, дернула капюшон. – Я не вижу здесь ни короля, ни Алвы, а другие для этого не годятся. Почему вы не смотрите на удивительную собаку, ведь ее сейчас уведут? Вам больше не интересно?

– Иоланта, – дуэнья укоризненно вздохнула, – иногда вы становитесь невыносимы.

– Иногда? Я стала невыносимой, когда мой дедушка перестал быть кансилльером.

– Есть невыносимость и невыносимость, – впервые подала голос Гизелла. – Но я в самом деле хочу погладить собаку и вернуться в тепло. Мне слегка нездоровится.

– Тогда, герцогиня, зачем вы вообще пошли?

– Виконтесса, я не захотела доставлять неудобства графине Тристрам и подругам, но вот зачем это сделали Вы?

– Не надо спорить, – попросила Айрис. – Можно встретиться позднее. Виконт отведет собаку и вернется к нам. Или еще лучше!.. Давайте все вместе отправимся на конную прогулку, сегодня такая хорошая погода.

– Мне понятно ваше желание, – с сомнением протянула дуэнья, – но лучше немного подождать. Сейчас не у всех есть лошади и туалеты для верховой езды. У милой Иоланты, насколько мне известно, нет.

– Главное, – фыркнула Иоланта, – их нет у милой Марии.

– Мы не думали задерживаться в Старой Придде, – тут же объяснила графиня Тристрам. – Решение ее высочества стало для всех дивным сюрпризом. Разумеется, со временем мы обзаведемся всем, что нужно принятой ко двору юной девице.

– Но те, кто готов, могут поехать, мы же вчера выезжали!

– Вчера была не просто прогулка, нужно было встретить его высокопреосвященство!

– А сегодня можно его проводить.

– Его высокопреосвященство уезжает? – вежливо удивился Валентин. – Так быстро?

– О, – Гизелла сделала шажок к немедленно поклонившемуся Придду, – у него дела в Олларианской академии, возможно, там будет и его резиденция. Это с учетом некоторых… обстоятельств весьма разумно.

– И это к лучшему, – весело одобрила Мария. – Церковь – это так скучно!

– Но не прогулка! – Айрис опустилась на корточки перед Готти. – Какой красавчик… Виконт, так мы едем?

– К сожалению, нет, – объявила дуэнья. – Гизелла нездорова, оставить ее с нашей стороны было бы дурно.

– Отчего же? – вздернула голову Иоланта. – С больной герцогиней останемся мы, то есть те, у кого нет верховых лошадей. Таких, как баронесса Хейл, у нас лишь трое, их отсутствия не заметят.