Я уставилась на него, не понимая, почему нужно объяснять ему очевидные вещи. Он не мог понять, что я не просто отказалась от собственной жизни. Я покинула Донию. Сделала это ради него, защищая до последнего. И он еще смеет на меня злиться?

– А если бы люди Цинии пришли на несколько часов позже? – заметила я. – Ты был бы мертв, поскольку отказался признать необходимость моей жертвы. Я это понимала. И сделала так, как было правильно.

– Но я приказал тебе не делать этого!

– Что это ты тут раскомандовался? Ты мне не хозяин, мы – союзники. Я приняла решение, правильное решение! Будущему правителю следует понимать подобные вещи!

– Необходимость жертвы? – взревел Тайрус. – Я уже принес множество жертв! Так что не смей говорить, будто я не знаю, что такое жертвы. – Он машинально провел рукой по волосам. – Я пожертвовал годами жизни, строя из себя идиота. Пожертвовал местью ради того, чтобы выжить и изменить то, что куда важнее мести. Я знаю, что такое жертвы! А теперь согласился жениться на стерве, которую мне подобрала бабка. О, я отлично знаю, что такое жертвы! Но твою жертву я принимать не хочу. Я никогда не пожертвую твоей жизнью и тебе не позволю! – Он подошел вплотную и сжал мое лицо ладонями, отчаянно глядя мне в глаза. – Ты отказалась от своей жизни ради меня. Больше я такого не допущу. Я не вынесу, если ты это сделаешь!

Я вспомнила тот безумный поцелуй в барокамере, то странное сумасшествие, охватившее нас в предчувствии скорой смерти от удушья. «Поняла?» – спросил он. Нет, я ничего не понимала. Закрыла глаза, не чувствуя ничего, кроме тепла его рук.

– Итак, ты женишься на Элантре.

– Похоже на то, – резко сказал он.

– Поздравляю, ваша светлость, – рявкнула я, вырываясь. – Надеюсь, тебе удастся прожить несколько лет, прежде чем она тебя убьет.

– Да, в тот день, когда Элантра это сделает, она станет истинной Домитриан, – горько рассмеялся он, и его лицо несколько смягчилось. – Совсем скоро наш договор завершится, и ты будешь вольна делать что тебе вздумается. Сможешь бросить все и убраться подальше.

Меня посетила какая-то странная эмоция: слишком темная для гнева и слишком острая для боли. Я ненавидела его за то, что он заставлял меня испытывать подобное. Сжала кулаки и произнесла, стараясь говорить спокойно:

– С удовольствием. А сейчас посторонись и дай мне пройти.

– И куда же ты собралась? – Тайрус набычился и не сдвинулся с места.

– Домой.

– Нет, я имею в виду потом, Немезида, когда все закончится. – Он сжал зубы.

– Не твое дело.

– Если у тебя нет плана и конкретного места, куда пойти, то мое.

– Нет, сама как-нибудь разберусь. Желаю счастья тебе и твоей будущей супруге.

Кипя от ярости, я отвернулась. Если бы мне только удалось стереть из памяти его губы и тот поцелуй в тусклом свете барокамеры! Зачем, ну зачем он меня поцеловал? Для чего опять все запутал? Мне хотелось уйти, но что-то меня останавливало. Наверное, воспоминание о последних мгновеньях перед тем, как я потеряла сознание. В тот момент я поняла, что меня вел страх, страх и ничего, кроме страха. Мне не хотелось, чтобы он мною руководил. Я повернулась к Тайрусу.

– Сказать тебе, почему я хочу тебя покинуть? – тихо произнесла я. – Потому, что ты делаешь ошибку, женясь на Элантре. Да, ты завоюешь трон, твоя бабка будет тебя поддерживать, но ты никогда не сможешь доверять своей жене. Ты не будешь чувствовать себя в безопасности даже в собственной постели. Ты заслуживаешь лучшей судьбы, Тайрус. И я не желаю смотреть на все это. Так что я буду очень тебе благодарна, ваша светлость, очень-очень благодарна, если меня здесь не будет!

– А почему все это тебя беспокоит? – Он подошел ко мне, взял за плечи и пристально взглянул в глаза.

– Как ты смеешь спрашивать такое? – накинулась я на него. – То говоришь со мной как с человеком, то вдруг забываешь, что у меня есть чувства! Уж выбери что-нибудь одно! Тебе кажется странным, что меня заботит твое благополучие? Что я могу…

Я в ужасе осеклась. Его пальцы впились в мое плечо.

– И что же ты можешь? Скажи, что, Немезида?

В горле у меня встал комок, никак не получалось произнести эти предательские слова: «Что я могу тебя любить».

– Немезида, – мягко сказал Тайрус, – на корабле ты говорила, что никогда не испытывала настоящих эмоций. Что ты не в состоянии ощутить даже сотую долю той привязанности, которую я чувствую к тебе. – Он притянул меня ближе, наши губы почти соприкоснулись. – Так ты мне солгала?

Ком в горле все не исчезал.

– Скажи мне честно. Пожалуйста, просто скажи, говорила ли ты тогда правду, и я никогда тебя больше об этом не спрошу.

– Я сказала… – слова приходилось вытягивать будто клещами. – Ложь.

– Итак, – он провел пальцем по моим губам, и его глаза вспыхнули, – ты испытываешь чувства. Значит ли это, что твои чувства ко мне такие же, как и мои к тебе?

Я не могла отвести глаз. Воспоминание о поцелуе в барокамере прожигало меня насквозь.

– А ты действительно их испытываешь? – прошептала я.

– Действительно. И буду испытывать всегда.

На меня снова накатил страх, но я не хотела больше быть трусихой. Хватит!

– Тогда не женись на Элантре, Тайрус. Я этого не хочу.

– Значит, не женюсь, – улыбнулся он.

Его губы накрыли мои, он страстно прижал меня к своему стройному, поджарому телу. Сильная ладонь легла мне на затылок. И я приникла к его груди, обняв так крепко, словно хотела сделать наши тела единым целым. Короткая щетинка на лице Тайруса царапала мне щеку. Его губы решительно раздвинули мои, наши языки переплелись. Каждая клеточка его горячего тела притягивала меня как магнит. Я утратила ощущение времени и пространства и приняла, наконец, эти чувства, которых жаждала, как наркотика, с тех самых пор, когда Тайрус меня целовал в последний раз.

Он обнял меня и притиснул к столу, его сухие губы скользнули по моей шее. Я провела пальцами по его рыжим волосам и вцепилась так сильно, как сама от себя не ожидала. Он был моим, только моим. Он, блестящим умом и хитростью сохранивший себе жизнь, теперь бросал вызов Цинии, отказавшись жениться на Элантре.

– Ты… любишь меня? – спросила я, едва смея произносить слова, неприменимые к дьяболику, и успела испугаться, пока через несколько томительных мгновений он не ответил:

– Да, я люблю тебя, – и посмотрел на меня яростным немигающим взглядом. – Я полюбил тебя, еще когда мы взлетали с Люмины. Любил, когда мы боролись, чтобы не погибнуть в открытом космосе, и когда делились последним глотком воздуха. Ты смелая, честная и сильная, ты единственная, которая видит меня таким, каков я есть. Скажи, что тоже меня любишь.

– Да, я люблю тебя, Тайрус, – ответила я, чувствуя, что меня поглотила великая волна уверенности.