– Я проверял, на что способен. И теперь точно знаю, что убивать – не в моих силах. Потому что – не в моих принципах.

Петренко опустился на песок. Иван поспешно присел рядом, увлекая за собой Лену. Кольцов же продолжал говорить, горячо и торопливо:

– Я могу угадывать карты. И числа на рулетке. И иногда – но только иногда – предчувствовать то, что будет. Еще когда мы только стояли в сенях, я понял – дом окружен. И угадал, что вы в доме. И что вы нам поможете…

Петренко оборвал его:

– Ты знаешь, отчего умерла Марина? Нет? Так я тебе скажу. От множественных разрывов внутренних органов. Желудка, печени. Селезенки… И – ни одной целой кости. Все – практически в порошок. Ничего не напоминает?

Кольцов побледнел:

– Падение с большой высоты?

– Именно!

Иван закрыл лицо руками. И прошептал:

– Когда я выходил тогда из квартиры, я только подумал… подумал: «Чтоб ты сдохла». – Он вскочил: – Но я все равно не верю! Я не могу убивать! Не верю!..

– Ладно, ладно, не горячись… – успокаивал Петренко. – Теперь все это не так уже и важно… Важно – другое. За тобой, Кольцов, а значит, и за нами, охотятся. И охотятся очень серьезные люди… Мне кажется, они все-таки задействовали план «Рентген»…

– А что это такое?

– План по твоей, Кольцов, ликвидации, – жестко объяснил Петренко. – Раньше я еще сомневался, а теперь, после штурма дома Карандышева, почти уверен… полагаю, все выезды из области перекрыты… От спецназа мы оторвались… Пока оторвались… максимум на час… И вот у меня вопрос: что мы, – капитан сделал ударение на этом «мы», – будем делать?

Кольцов и Лена молча переглянулись. Петренко продолжал:

– Просто так нам отсюда, из этого Поволжска, не выбраться… А даже если и выберемся? Что, будем скрываться всю жизнь?.. У меня, к примеру, семья…

Иван и Лена по-прежнему молчали.

– Пока у меня есть только одно предложение… – продолжал капитан. – Надо позвонить одному человеку, и он, думаю, поможет нам…

– Что это за один человек?– настороженно спросила Лена.

– Полковник. Мой начальник. Просто хороший человек. Друг, можно сказать…

– Хороший человек, – скептически покривилась Лена. – Наверное, из тех же хороших ребят, что мечтают ликвидировать Кольцова…

– Вы не понимаете… Он друг моего отца… Они с ним служили… Он меня знает с пеленок… Я сумею его убедить…

– Не надо никому звонить, – с мрачной решимостью отрезал Кольцов. – Давайте лучше сейчас разойдемся. Разойдемся все. И в разные стороны…

– Я с тобой! – тут же сказала Лена.

– Лена!.. – укоризненно посмотрел на нее Иван.

– И правда, не надо никуда звонить, – донеслось с опушки леса.

Все повернули головы. На опушке стоял полковник Владимир Савицкий.

– Насколько я понимаю, ты, Сережа, собирался звонить именно мне? – обратился он к Петренко. – Так зачем же? Вот он я, собственной персоной. А ты, – по-отечески попенял капитана Савицкий, – когда скрываешься, сотовый телефон с собой бы не таскал. Не знаешь, что ли, что он легко пеленгуется…

– Даже когда по нему не звонишь? – ощетинился Петренко.

– А когда не звонишь – есть другие устройства. «Жучки» называются. Очень легко в твою трубку монтируются. Нешто ты этого не изучал?.. Ах, да, я забыл – ты же с мехмата… «Пиджак»…

Савицкий, говоря все это, неторопливо подошел вплотную к беглецам. Задержал взгляд на Кольцове и особенно внимательно поглядел на Лену. На полсекунды задумался и протянул Ивану руку:

– Будем знакомы! Владимир Евгеньевич. А вы, я знаю, Кольцов.

Иван машинально пожал Савицкому руку.

– Ну, ладно, – снисходительно проговорил полковник, – дело не в этом, а в том, что вы хотели меня видеть, – и вот я здесь, у ваших ног. – Савицкий усмехнулся. – Правда и то, что времени у нас действительно мало. Поэтому я буду краток, предельно краток.

Савицкий отошел так, чтобы держать в поле зрения всех троих беглецов. Чуть повысил голос:

– У меня есть для тебя, Кольцов, предложение, от которого ты, уверен, не сможешь отказаться… Поверь, у тебя – огромные возможности, поэтому перед тобой открыт весь мир…

Петренко осторожно прервал Савицкого:

– Значит, план «Рентген» отменяется?

«Дядя Володя» проигнорировал его вопрос и продолжал обращаться прямо к Ивану, к нему одному:

– Ты будешь богат. Независим. Влиятелен. Ты будешь владеть миллионами.

– Какими миллионами?! – воскликнул пораженный Кольцов.

– А зачем тогда штурмовали дом Карандышева? – не унимался Петренко.

Савицкий раздраженно посмотрел на него:

– Да ты что – не понимаешь, что ли? Неужели думаешь, что Кольцов нужен нашей стране? Да здесь, в России, его прибьют, как последнюю собаку. Или отправят на опыты!.. Но у него есть другой путь. Он летит в Америку, ему изменят внешность, придумают биографию. Он получит десять миллионов долларов – сразу… Десять миллионов долларов!.. Ты представляешь, Кольцов, ЧТО это за деньги?!

Полковник Савицкий повернулся к Ивану и властно сказал:

– Ты можешь взять свою женщину. Ты можешь просить что хочешь. Соглашайся! Нам надо спешить.

Петренко был поражен услышанным:

– Дядя Володя! О чем вы? Вы предлагаете ему предать?..

– Тебе, сынок, я ничего не предлагаю, – жестко отрезал Савицкий. В его руках молниеносно вспыхнула черная сталь пистолета. – Ты, Сереженька, свою игру закончил.

– Подождите! – отчаянно закричала Лена. – Я не хочу! Не надо!

Ее звонкий голос отразился от водной глади и, казалось, разнесся по всей реке.

Петренко, стоявший лицом к лесу, заметил мелькнувшую в кустах какую-то тень. И его крик слился с Лениным криком. Он заорал во весь свой могучий голос, привлекая внимание тех, кто мог оказаться вблизи.

– Сволочь! Предатель!

Но Савицкий, однако, не растерялся, не потерял присутствия духа. Черты его лица исказились в дикой гримасе. Он выстрелил. Петренко метнулся вправо, влево, упал, покатился – пули вспенили вокруг него песчаные бурунчики.

В следующее мгновение Савицкого уже повалили на землю – группа захвата подошла с тыла.

* * *

В глазах у Лены рябило: крошечный пляж мгновенно заполнился множеством людей в камуфляжной форме. Пятнистые черно-зеленые костюмы сливались с деревьями и представлялись жуткой, зловещей мозаикой.

Но на Лену никто не обращал внимания.

Она видела, как на запястьях Савицкого защелкнулись наручники.

Бледный Петренко что-то возбужденно объяснял крупному мужчине, который часто перебивал его своим властным голосом.