— Нет, ничего такого он не читал, — холодно заметила Мона. — А то, что он прочитал, сбудется только в том случае, если мы принесем в жертву какого-нибудь брата, которого и в помине нет. «Два брата стоят предо мною днесь — бастард и законный наследник». Господи, что за безумная идея! Как всё это, по-твоему, должно сработать? Мы быстренько принесем человека в жертву, и перед нами сразу же откроется таинственная дверь, ведущая наружу? Бред. — Сверкая глазами, она переводила взгляд с одного на другого, почти злясь оттого, что никто ей не возражает. — А кроме того, вы здесь братьев видите? Нет? Я тоже нет. Вот именно.

Лисбет всхлипнула, а в следующую секунду, спрятав лицо в ладонях, заплакала навзрыд, сотрясаясь от слез. Георг, похоже, смущенный реакцией девушки, бросился к ней и обнял.

— Что же с тобой такое? Мы найдем выход, вот увидишь. Потерпи еще немного, мой ангел. Ты такая храбрая, всё непременно обойдется!

Лисбет высвободилась из объятий, буквально оттолкнула Георга. Пряди волос прилипли к ее мокрому от слез лицу, в глазах читалась дикая паника, но девушка по-прежнему была невыразимо прекрасной, как богиня судьбы.

— Почему ты ничего не говоришь?! — крикнула она. — Ты должен быть честен с нами, слышишь? Скажи это! Сейчас!

— Что я должен сказать? — спросил Георг и предпринял новую попытку обнять Лисбет, однако девушка раздраженно отмахнулась от его рук.

— Нет, не ты! Он! — Лисбет вытянула указательный палец в сторону Пауля, державшегося поодаль от всех, полускрытого тенью.

— Что? — Георг погладил Лисбет по спине. — Что нам должен сказать Пауль?

— Вообще-то ничего. — Голос Пауля был спокойным, но в нем проскальзывали опасные нотки. — Я не знаю, о чем ты говоришь, Лисбет.

— Ты прекрасно это знаешь! Сандра мне рассказала, всё рассказала, перед тем как исчезла. Мне пришлось пообещать, что я сохраню всё в тайне, но сейчас это важно! Скажи, иначе это сделаю я!

— Я бы не советовал так поступать. — Пауль вернулся к костру; его лицо было твердым, как валуны в здешних стенах; ладони сжались в кулаки.

Георг вскочил с места.

— Ты мне угрожаешь? На полном серьезе?

— Не надо совать нос в дела других людей.

— А то? — Георг выпрямился, но Пауль все равно был выше его на полголовы.

— А то, может статься, носу не поздоровится.

Георг, опустив голову, словно разъяренный бык, подошел к нему и со всего размаху ударил в грудь. Впрочем, второй удар, который должен был расквасить нос, пришелся в пустоту — его противник увернулся, схватил Георга за руку и стал ее выкручивать, пока тот не закричал. Наконец Пауль отпустил его, и бедняга повалился наземь.

— Было бы лучше, если бы ты не пытался сделать это еще раз, — сказал Пауль. Он дышал чуть чаще обычного — но и только. — Мы должны держаться вместе, понимаешь? Вы все это понимаете? Что бы ни случилось, мы должны держаться вместе.

— И об этом нам говоришь именно ты! А сам кое о чем умалчиваешь! Скажи же, что ты виноват перед нами.

— Я? Вовсе нет.

Внешне Пауль вновь выглядел спокойно; взгляд Георга, полный неприкрытой ненависти, он встретил едва ли не с равнодушным выражением лица. Его внимание явно привлекла Лисбет: девушка обежала костер, упала на колени возле Георга и торопливо ощупывала его плечо, пытаясь понять, не ранен ли он. Глаза ее снова были полны слез.

— Но послушай, Пауль, — сказала она. Голос Лисбет дрогнул, когда она назвала его по имени, но девушка вновь взяла себя в руки. — Это уже давно не игра. Трое пропали, и если ты будешь честен сам с собой, то скажешь то же самое, что и я. Они мертвы. И мы тоже скоро погибнем. Ты должен сказать нам правду, и тебе это отлично известно.

— Замолчи, Лисбет.

— Скажи правду. Иначе это сделаю я. Или меня ты тоже хочешь ударить?

Пауль опустил глаза.

— Дело вовсе не в этом. Если я скажу правду, как ты выражаешься, что вы тогда будете делать? Что станешь делать ты, Лисбет? На что ты окажешься способна? А?

Она приоткрыла рот, будто собираясь ответить, но вместо этого отвернулась и зарыдала.

Бастиан переводил взгляд с Лисбет на Пауля и обратно. Их разговор больше напоминал игру в пинг-понг, в которой перебрасывались словами, — и мячика, сколько ни гляди, видно не было. Но, в принципе, он был на стороне Лисбет. Если есть что-то, о чем Пауль знает и что, наверное, может им помочь, то он тоже хотел это услышать.

— Что, если, — произнес он, закашлявшись, — что, если и в самом деле будет лучше, если ты нам всё расскажешь, Пауль?

Тот издал непонятный возглас — что-то среднее между смехом и воплем — и, присев на корточки, закрыл голову руками.

Остальные обменялись растерянными взглядами. Никто не ожидал, что Пауля могут внезапно покинуть силы.

— И это я слышу именно от тебя, — наконец пробормотал он.

— Да хватит уже играть в тайны! — внезапно крикнула Альма. От неожиданности даже Родерик вскочил и залаял. В подземелье тут же стало шумно, как никогда. — Арно лежит здесь, и ему с каждой минутой становится всё хуже; он умрет первым, а за ним и все мы, один за другим! Если есть хоть какая-то надежда отсюда выбраться, расскажи то, что должен, и перестань, черт побери, с нами спорить!

Она закусила губу, словно сама испугалась своей эскапады, но Родерик продолжал тявкать, облаивая собственное эхо. В эту секунду, когда все, кроме собаки, умолкли, взгляд Бастиана встретился с взглядом Лисбет, и он прочел в нем что-то совершенно необычное, не свойственное девушке.

Безжалостность.

Она быстро отвернулась, а Бастиан сжал руку Айрис. Он не верил предчувствиям, но сейчас ему казалось, будто к ним всё ближе и ближе подкатывает волна, которая захлестнет и унесет их с собой, как только достигнет.

Словно по какому-то неслышному приказу замолчал Родерик. В наступившей тишине раздался шепот Лисбет:

— Бастиан сам сказал, что хочет это услышать. Я рада.

— Но он же понятия не имеет, о чем говорит! — воскликнул Пауль. — Прошу, оставь эту затею. Пожа…

— Они — братья, — Лисбет отвела взгляд от Пауля и пристально посмотрела на Бастиана. — Бастиан и Пауль — братья.

Долгую секунду Бастиану казалось, что он неправильно понял Лисбет: она, конечно же, сказала что-то другое — не то, что он услышал. Не то, что они — братья.

Он усмехнулся.

— Мы не братья!

Девушка не ответила, лишь снова посмотрела на Пауля. Тот прислонился к стене подземелья и опустил голову.

Раздались шушуканья и перешептывания. Ральф и Натан склонились друг к другу, Альма оцепенело глядела на Бастиана, и даже взгляд Штайнхена испытующе на нем задержался.

— Вы же не верите в эту чушь?! — крикнул Бастиан. — Я Пауля и увидел-то впервые пару недель назад! Я его даже не знаю, во всяком случае, знаю не лучше, чем кого-либо из остальных. Пауль, да скажи же им!